Ева порылась в карманах, разыскивая мелочь или жетоны, но тщетно.
– Я имела право дать распоряжение о доставке ее в управление. А у нее было право вызвать вас сюда в пику мне. Надин, мне нужны снимки.
Надин снова села и скрестила длинные ноги. Потом взбила пышные светлые волосы и выдавила из себя улыбку.
– Тебе придется предъявить моему адвокату судебное постановление, а если он подтвердит его подлинность, мы поговорим о снимках.
– Надин, не играй с огнем.
Из глаз Надин, зеленых, как у кошки, полетели искры.
– Ты что, угрожаешь мне?
– Согласно закону, – начал Картер, – мисс Ферст обязана предъявлять полиции свое личное или профессиональное имущество только по решению суда.
– Помнишь, я сама позвонила тебе, – еле сдерживаясь сказала Надин. – Я не обязана была это делать. Я могла поехать прямо в Деланси и сделать свой репортаж. Но я позвонила тебе по дружбе. А ты успела туда первой… – Она бросила сердитый взгляд на одного из членов своей команды, и тот съежился. – И заткнула мне рот. Это мой репортаж!
– Ты сделаешь свой проклятый репортаж. Последние полчаса я провела в симпатичном бруклинском домике с родителями двадцатилетней девушки. С родителями, которые теряли сознание у меня на глазах, когда я говорила им, что их дочь мертва, и сообщила, где она провела свою последнюю ночь!
Ева подошла к Надин, та медленно поднялась, и они гневно уставились друг на друга.
– Если бы не я, ты бы никогда не нашла ее.
– Ты ошибаешься. Вся разница в том, что на моем месте мог оказаться кто-нибудь другой. Если труп пролежит пять-шесть часов в контейнере при температуре в тридцать пять градусов снаружи и минимум пятьдесят внутри, у всех вокруг обоняние обострится.
– Послушай, Даллас… – начала Надин, но Ева уже завелась:
– Возможно, именно на это и рассчитывал тип, который прислал тебе отпечатки и сунул труп в контейнер. Возможно, он думал о бедном сукином сыне, который найдет ее, и о полицейском, который туда полезет. Надин, ты знаешь, что случается с трупом после нескольких часов пребывания при такой температуре?
– Это тут ни при чем.
– Нет? Тогда взгляни сюда! – Она вынула из кармана снятую кассету и вставила ее в видеомагнитофон. Спустя несколько секунд на экране появилось изображение Рэйчел Хоуард в том виде, в каком ее обнаружила Ева.
– Ей было двадцать лет, она училась в Колумбийском университете, собиралась стать учителем и подрабатывала в круглосуточном магазине. Любила танцевать, собирала коллекцию плюшевых медведей. – Голос Евы, не сводившей глаз с экрана, стал резким. – У нее есть младшая сестра по имени Мелисса. Родные думали, что Рэйчел осталась ночевать у подруг в общежитии. Такое случалось раз-два в неделю, так что они не волновались. Пока я не постучала в их дверь.