Мойра наклонилась вперед. В ее глазах был не гнев, не злая обида, а страсть. Этот взгляд заставил Рорка похолодеть.
– Ты был ее сердцем и душой! Ее ангелом! Ты думаешь, я не проверяла? На это, по крайней мере, у меня духу хватило. Я вскрыла письмо. Они были счастливы получить от нее весточку. Писали, что ждут и ее, и малыша. Спрашивали, не нужны ли ей деньги и не прислать ли за ней отца и братьев. Сообщали ей семейные новости. Что ее брат Нед женился и у него тоже родился сын, а сестра Синеад обручилась.
Мойра потянулась за лимонадом, но пить не стала, а начала вертеть бутылку в руках.
– Я сама связалась с ними и попросила сообщить о Сиобан. Через две недели родители позвонили мне и спросили, когда же она наконец приедет. И тут я поняла, что она мертва.
Мойра откинулась на спинку кресла.
– В глубине души я знала это еще тогда, когда вошла в эту лачугу и увидела тебя. Он убил ее собственной рукой. Я почувствовала это еще тогда, когда он посмотрел на меня и назвал по имени. Я связалась с ее родителями и братом Недом, и они приехали в Дублин. Обратились в полицию, но от них отмахнулись. Нед не отступился, и его жестоко избили. А в окна моей квартиры бросали камни. Я очень испугалась. Он дважды появлялся у моих дверей и знал, что я его видела.
Она плотно сжала губы.
– И я отступилась. Хотя умирала от стыда. Нед узнал, что, согласно записям, Патрик и Мег были мужем и женой в течение пяти лет. Свидетельства о твоем рождении не было, но эта женщина утверждала, что ребенок ее. Никто и не возражал, точнее, никому не было до этого дела. Девушки вроде Сиобан приезжали в Дублин каждый день, пытались устроить свою жизнь и чаще всего ни с чем возвращались восвояси. Я подтвердила, что так все и было. Потому что боялась.
На грудь Рорка навалилась неимоверная тяжесть.
– И вы рассказали мне эту длинную трогательную историю, потому что…
– Я слышала о тебе. Следила за тобой даже тогда, когда вышла замуж и уехала в Америку. Знала, что ты ведешь себя в точности как он. И несколько месяцев думала, что кровь Сиобан сгорела дотла, а Патрик передал тебе не только красивое лицо. «Яблоко от яблони недалеко падает», – говорила я себе. И на том успокаивалась. И уже не просыпалась среди ночи от детского плача, твоего горького плача…
Мойра автоматически взяла в руки стеклянное пресс-папье в виде сердечка и стала вертеть его.
– Но в последние два года до меня стали доходить совсем другие слухи, и я начала сомневаться. А когда ко мне пришла Луиза и рассказала о том, что ты строишь этот приют, я восприняла это как знамение свыше, что время пришло.