Пришелец закрыл дверной замок, снял плащ и бросил его на стул.
– Я и не знал, – сказал Лойола, не обнаружив каких-либо эмоций, – не знал, что у месье Этьена Доле есть сын.
– Хочу объяснить вам, месье, почему я воспользовался этим словом, – сказал молодой человек с пугающим спокойствием.
Лойола не знал этого человека. Но он как тонкий знаток оценил гибкую фигуру и отважные глаза Лантене. Наши читатели, безусловно, узнали его с первых же слов.
– Предвижу, – сказал Лойола, – что наша беседа может затянуться. Извольте пресесть.
Лантене отрицательно покачал головой. Он только нервно оперся рукой о спинку кресла.
А в то же самое время Лойола быстрым движением, доказывающим привычность такого рода действий, освободился от сутаны, резко отпихнув ее ногой в угол. Оказалось, что под сутаной он скрывает военный костюм. Грудь прикрывала замшевая кираса; на ногах – сапоги, на боку – шпага, и рука его с небрежной игривостью легла на серебряную рукоятку кинжала, который монах носил на поясе.
– Ну, а вы позвольте мне использовать право всякого усталого человека отдохнуть в кресле.
Лойола уселся поудобнее. Он скрестил ноги, направил свой ироничный взгляд на Лантене и сказал:
– Слушаю вас, месье… хотя ваш способ представляться людям, особенно в такой час, скорее необычен. Итак, что вы намерены мне сказать?
– Месье, – ответил ему Лантене, – вижу, вы стараетесь вызвать на моем лице удивление, предполагая, что оно появится, когда я увижу вас в рыцарском одеянии…
– Тогда как вы предполагали застать беззащитного монаха?
– Я и в самом деле думал встретить обычного монаха. Вы ожидали, что я удивлюсь. Такое удивление у меня вылилось в радость, потому что теперь я, месье, смогу убить вас без всяких угрызений совести.
– Ах, так вы пришли с намерением убить меня?
– Да, – четко ответил Лантене. – По меньшей мере, если мы не сможем договориться…
– В чем я сомневаюсь, друг мой, – спокойно сказал Лойола, который вытащил из ножен свой кинжал и демонстративно чистил лезвием свои ногти. – Но вы представились сыном месье Доле…
– Вы скоро поймете значение этого слова, месье Лойола. Я чтил Этьена Доле как учителя. Я обязан ему тем малым, что я знаю. Когда я слушал его, месье, огонек знания отбрасывал светлые сполохи во мрак моего невежества… Но это не всё… У этого блестящего ученого есть дочь. Я люблю ее, и она меня любит. Дата нашей свадьбы уже назначена. Эта любовь, месье, стала единственным смыслом моей жизни. Великий человек, которого вы бросили в Консьержери, оказал мне честь, приняв меня в зятья и открыл передо мной свой дом. Я вошел в его семью. Теперь вы понимаете, что я имею право называться сыном Этьена Доле?