Падшая женщина опять остановилась, ей помешал неведомо откуда появившийся хрип.
– Ох! – развеселился Франциск. – Разве это грех!
– Вы находите, милый дворянчик?
– Когда такая божественно сложенная женщина, как ты, совершает подобный грех, это просто ее долг – обманывать своего мужа!
– Так и произошло, месье! – резко парировала распутница. – Однажды один благородный мужчина с наружностью принца, личность весьма высокопоставленная, оказался на моем пути. Я сразу де в него влюбилась, даже не зная, кто он…
– А! Так это и был знаменитый Франсуа?
– Точно! Мужчина, которого звали, как и вас…
– И как короля Франции! – закончил Франциск и рассмеялся.
– Да, как самого короля!
– И ты говоришь, что это был принц?
– По крайней мере, он мне так сказал. И я долго ему верила, пока не убедилась, что принц этот – мужлан с душонкой лакея.
– Ты слишком строга к этому бедняге… Разве сказанного тобой достаточно, чтобы убить человека?
– Меня увлекла ярость… вы правы… Я говорю так, словно он присутствует здесь, передо мной, сидит на краешке моей постели, точно на вашем месте… И тогда я представила себе, что он меня слышит… У меня появилось желание крикнуть ему о своем презрении, которое сильнее ненависти, и сказать ему: «Франсуа, ты на самом деле взял костюм и титул принца. Знай же, что я догадалась: ты грубее последнего деревенского мужлана, а душонка твоя – лакейская!»
– Бог ты мой, красотка! На твоих прекрасных пальчиках – когти тигрицы!
И в самом деле, рассказывая, как бы она поступила, распутная женщина вдруг поднялась, она сидела на коленях, гибкая, вся сжавшаяся, действительно похожая на красивую тигрицу; она схватила руку Франциска I, и ее острые ногти впились в его кожу.
– О, простите, – сказала она, приходя в себя. – У меня бывают приступы бешенства…
– Быть поцарапанным тобой – это еще одно удовольствие! – развеселился король. – Продолжай…
– Где я остановилась? Ах, да! Я встретила того господина… и полюбила его, потому что верила: его взгляды выражают искреннюю любовь. Я полюбила его, потому что его слова мне показались искренними, и это обольстило меня. Но он был замечательным комедиантом… Не титул меня соблазнил. Я предпочла бы видеть его бедным, воспитанником скромных родителей. Я любила его всей душой, всем пылом моего девственного сердца…
Через несколько мгновений распутница спрыгнула с кровати и начала одеваться.
Франциск I заметил, что она одевается в костюм для верховой езды. Он с интересом следил за деталями этой операции, не проявляя признаков удивления. Между тем женщина продолжала: