– Кем же? – спросила герцогиня, предвкушая остроумную развязку.
– Месье де Жарнаком!
В кружке, окружавшем мадам Анну, раздались взрывы смеха, тогда как кавалеры, стоявшие возле Дианы, разразились проклятиями.
Соперники обменялись желчным ухмылками.
– Протестую! – гаркнул Трибуле. – Я требую, чтобы мне самому было предоставлено право выбрать наследника!
Несчастный размечтался:
– Да! Бежать! Погрузиться во чрево земное!
– Так выбирай! – сказал молодой Сен-Трай, составлявший вместе с виконтом де Лезиньяном и Жарнаком трио возле мадам де Пуатье, тогда как Сансак, д’Эссе и Шатеньере образовали такой же ансамбль при герцогине д'Этан.
– Пусть это будет сам король! – объявил Трибуле.
– Шут зашел слишком далеко, – произнесла удивительно красивая молодая женщина. Она почти не принимала участия в пикировке. Ее звали Катерина Медичи. Это была жена дофина Генриха.
– А если король станет моим наследником, я должен занять его место. Ему – мою погремушку, мне – его корону!
– Не правда ли, этот шут невыносим? – спросила Катерина, адресуя сладчайшую улыбку Диане де Пуатье, любовнице своего мужа.
– Но, – закончил Трибуле, – если эта корона обесценится, лучше уж мне оставаться с моей жалкой погремушкой!
И в этот самый момент зал заполнил оглушительный голос:
– Король, господа!
Трибуле бросил отчаянный взгляд в сторону входа в огромный зал, в котором в одно мгновение установилась мертвая тишина… Франциск I вошел в зал, держа за руку Жилет.
– Господа, – объявил король, – приветствуйте герцогиню де Фонтенбло.
Согнулись в поклонах спины, зашуршали шелка, а в углу, где находились обе любовницы, послышались глухие смешки.
– Юная любовница – старому королю! – процедила Диана де Пуатье.
Между тем в мужском обществе красивая и грациозная девушка вызвала восхищенные взгляды.
Она шла, выпрямившись во весь рост, не отвечая на приветствия, к ней обращенные, словно они были адресованы другому существу. Она не опускала взгляда… Но глаза ее никого не различали в этой толпе.
А между тем король, превосходящий ростом всех собравшихся, вел Жилет от одной группки к другой.
– Сын мой, – сказал он дофину, – представляю вам герцогиню де Фонтенбло. Любите ее как сестру…
Слова эти вызвали изумление, и оно изумленным шепотом докатилось до самых дальних концов зала. Дофин сухо приветствовал девушку, потом повернулся спиной и, вытянувшись во весь рост, удалился.
Король дал знак продолжать праздник. Он подвел Жилет к креслу, возле которого уже заняли места три дамы из ее свиты. Сам он уселся неподалеку, игнорируя приготовленный для него трон.