— Только ради Эллисон мы можем продолжать изображать.., семейный союз.., если ты, конечно, согласен, — добавила она и сделала паузу, давая ему возможность возразить. Но Джейс промолчал, и она, нервно ломая пальцы, продолжила:
— Я думаю, каждый из нас отныне.., полностью свободен и независим в личном плане и может делать и вести себя.., как сочтет нужным.
Она закончила, но где же то чувство удовлетворения, которое она рассчитывала испытать? Почему она не торжествует, столь удачно завершив свою обвинительную речь? А чувствует вместо этого пустоту, причем, как ни парадоксально, давящую на сердце, словно тяжелая каменная глыба? Нет, ее так тщательно отрепетированная речь казалась теперь банальной, по-детски глупой, неубедительной и невнятной.
Поднявшись, Джейс выпрямился в полный рост и направился к ней:
— Думаю, ты совершенно права, Кэтрин.
Слова эти повергли ее в ужас. Губы плотно сжались, не позволяя рыданиям вырваться наружу. Даже сейчас она надеялась, что Джейс будет вымаливать у нее прощение, уверять в вечной любви. Что ж, она выдвинула ультиматум, а он его принял. Принял с такой готовностью, что это ее сразило. Нет, уж лучше бы она проиграла в этой схватке.
Он медленно шел к ней через комнату. И когда подошел совсем близко, Кэтрин почувствовала, что полностью сокрушена, загнана в угол, задыхается. Физическая близость Джейса всегда вызывала в ней какую-то разрушительную реакцию — с тех самых пор, когда она, распахнув дверь, впервые увидела его.
— Согласен, Кэтрин. Каждый из нас волен вести себя в личном плане, как считает нужным. И в данную секунду я считаю нужным поцеловать свою жену.
И она, даже не успев толком осознать услышанное, оказалась в его объятиях. Джейс впился в ее губы. В поцелуе сквозила та же агрессивность, что и днем, он гак же подавлял своей властностью, но цели были иные…
Губы с томительной медлительностью скользили по ее губам, пока наконец, против собственной воли, Кэтрин не подчинилась и не раскрыла их навстречу. Поцелуй был долгим и мучительно страстным. Руки Джейса оставались без движения. Он лишь крепко прижимал Кэтрин к себе, делая всякое сопротивление бессмысленным.
Наконец он оторвался от нее, приподнял голову. Кэтрин с трудом перевела дух. Джейс заглянул в зеленые затуманившиеся глаза и легонько сжал ее талию.
— Спокойной ночи, — прошептал он. А потом отпустил ее, развернулся, прошел в свою спальню и закрыл за собой дверь.
Все плыло перед глазами Кэтрин, голова кружилась, а ноги, казалось, прилипли к полу. Она протянула руку, стараясь за что-нибудь ухватиться, и хриплым шепотом пролепетала его имя. Все тело ныло и томилось по нему. «Не оставляй меня!» — хотелось крикнуть ей.