Народ скромно поддержал меня отдельными одобрительными возгласами, которые быстро погасли. Прокурор заметно скис. Дядюшку я не видела, но гарантирую, что ему не понравилось.
– Пункт второй. Попытка государственного переворота. Да, признаю себя виновной по этому пункту, хотя я ничего еще не успела сделать. Но меня нельзя упрекнуть в том, что я не готовилась к перевороту, хотя бы морально! Вынуждена перескочить третий пункт, к нему мы еще вернемся, и перейду сразу к четвертому. Признаю себя виновной в покушении на жизнь короля!
Народная масса всей площади слаженно ахнула, и наступила действительно гробовая тишина, разве что птички продолжали беззаботно чирикать, перепрыгивая с веточки на веточку двух старых ясеней, что росли на площади. Солнышко поднималось все выше, согревая и вдохновляя, и я продолжила.
– К сожалению, по этому пункту я так же ничего не успела еще совершить, но постараюсь наверстать упущенное при первой возможности! Что касается третьего пункта о якобы подлоге. Вас уверяют, что я выдала себя за иное лицо. Почему же многоуважаемый прокурор не уточнил тогда, за КАКОЕ именно лицо я себя выдаю? Люди Ростона! Слушайте, смотрите и передайте своим друзьям и знакомым. Я – действительная Наследница Стихийных Драконов, Ясмия Винток Ростон, ваша законная королева! И если в том состоит моя вина, то да, я – виновна!
Почуяв неладное, в рядах взбудораженной толпы лихорадочно замелькали голубые мундиры Тайной Стражи, оцепление росло прямо на глазах, оттесняя народ дальше от помоста. Правда, особой суеты не наблюдалось. Что бы я там не плела, Скионт все равно надеялся повернуть все в свою пользу. Ведь он был уверен, что у меня нет доказательств. Поэтому мое наглое заявление шло ему на руку и только подтверждало, что он действительно казнит самозванку.
– Вам говорят, что у меня нет доказательств, что я самозванка. А я утверждаю, что самозванец – ОН! – я ткнула пальцем на известный балкон. – Народ Ростона, тебе решать, где истина, кто из нас самозванец – я или узурпатор на троне?! А теперь смотрите все! Может ли самозванка, в венах которой не течет кровь Стихийных Драконов, сделать так?
Я закрыла глаза, мгновенно освободив свой разум от всего на свете, от гнева на дядюшку, от волнения. Все исчезло и растворилось в ярком фиолетовом пламени, которым вспыхнул Ледяной Зуб у меня на груди.
Я словно издалека слышала неистовые крики толпы, охрипшего начальника охраны, который пытался перекрыть голосом площадь, испуганный визг фаворитки короля и вопли самого Скионта, который приказывал немедленно привести приговор в исполнение, но палач застыл немой статуей, а его глаза почти выпали из орбит от ужаса.