В случае с телом с Бедфорд-сквер даже самое тщательное исследование трупа в морге ничего не добавило к тому, что он увидел в первые минуты после обнаружения покойника при свете полицейского фонаря. Мертвец оказался очень худым и жилистым. Его кожа была белой и мягкой там, где ее закрывала одежда, и дубленой там, где она была не защищена. Создавалось впечатление, что убитый проводил очень много времени на свежем воздухе. В то же время его руки не были руками рабочего. На теле имелось несколько свежих ран, как будто он отчаянно сражался за свою жизнь. Особенно пострадали костяшки пальцев. А потом ему нанесли очень сильный удар по голове, который оказался смертельным.
По мнению Телмана, убитому было около пятидесяти лет. На его теле можно было обнаружить с полдесятка старых шрамов, разных размеров и форм. Ни один из них не был от какой-то серьезной раны – такая коллекция могла бы появиться у любого мужчины, занимавшегося опасной работой или ведущего уличную жизнь. Только один из рубцов составлял исключение: длинный тонкий шрам с левой стороны грудной клетки, как от удара ножом.
Наконец инспектор закрыл тело простыней и перешел к одежде убитого. Она была сильно поношенной, грязной, и было видно, что за ней совсем не следили. Подметки ботинок явно нуждались в ремонте: они выглядели так, как должны были выглядеть ботинки человека, проведшего предыдущую ночь (а может быть, и весь предыдущий день) на улице. Ничего путного они рассказать не могли.
А вот содержимое карманов жертвы представляло определенный интерес. Конечно, самой интересной вещью в них была табакерка, которая сейчас находилась у Питта. Телман терялся в догадках, почему она оказалась в кармане убитого – наверное, этому можно было найти с десяток объяснений, причем все они предусматривали участие генерала Балантайна. Однако Томас сказал, что сам займется табакеркой. Год назад инспектор не поверил бы ему, считая, что начальник хочет защитить очередного аристократа от справедливой кары за его проступки. Теперь он знал, что Томас не поступил бы так, но это все равно его раздражало.
Единственной уликой, помимо табакерки, которая могла привести к выяснению личности пострадавшего или его убийцы, был счет за три пары носков. Телман был удивлен, что человек, находящийся в таких тяжелых условиях, как убитый, покупает носки в магазине, который выдает счета с собственным названием на бланке. Скорее он должен был купить их у уличного торговца или на рынке. Однако счет был налицо, и полицейский обязан был распутать эту ниточку.