И сокрушённо покачала головой, увидев растерянный кивок Агаты. Не любила она эти сложные случаи поздней беременности, особенно в первый раз. Кино, да и только. И надо же, в её смену. Нет, чтобы молодой да резвой Инессе Анатольевне такой случай подбросить. У неё самой и так хлопот полон рот с её неспокойным семейством, а тут возись с этой первородкой запоздалой. Впрочем, может она аборт сделать пожелает? Срок ещё, похоже, позволяет.
– А муж у вас есть, голубушка?
Агата отрицательно покачала головой. Глаза её налились слезами. Врач удовлетворённо кивнула.
– На аборт пойдём? – с надеждой спросила она. – Ещё немного времени в запасе, кажется, есть.
Агата опять отрицательно покачала головой и уже не удерживала слёз. Горестно всхлипывая, она слезла с неудобного железного сооружения, быстренько оделась и направилась к двери.
– Куда это вы, больная? – строго окликнула её доктор. – Так не пойдёт.
Но Агата её уже не слышала. Захлёбываясь слезами, она выскочила на крыльцо лечебного учреждения, и тут её перехватил бдительный Евгений Семёнович. Чего-то подобного он почему-то ожидал. Водитель бережно усадил рыдающую женщину в салон и набрал номер шефа.
На этот раз взволнованный странным состоянием Агаты Вадим Алексеевич не стал отключать свой мобильный. Взглянув на высветившийся номер, он быстро поднялся из-за стола, сделав заму рукой знак продолжить работу, и вышел из кабинета. Юрий Сергеевич проводил друга тревожным взглядом и принял бразды правления – благо, самые сложные вопросы были уже решены.
– Не знаю, что и делать, Вадим Алексеевич, – услышал шеф взволнованный голос своего водителя, – Агата Витальевна рыдает без устали и ничего не хочет говорить.
Сердце Вадима Алексеевича упало. Что такое могло случиться с его любимой женщиной, чтобы привести всегда сдержанную Агату в состояние срыва? Ответ он получил довольно скоро. По его команде Евгений Семёнович быстренько доставил рыдающую Агату к зданию холдинга. Вадим Алексеевич так же споро вскочил в салон и дал знак отъехать куда-нибудь. Через мгновение он уже бережно прижимал к себе Агату, а она рыдала пуще прежнего, прижавшись лицом к его груди. Наконец бурные слёзы иссякли. Она подняла голову и взглянула на любимого мужчину полными отчаяния опухшими от слёз глазами.
– Я беременна, Вадим, – тихо сказала она и снова спрятала лицо у него на груди.
– Только и всего? – облегчённо вздохнул Вадим Алексеевич. – Я уж Бог весть что готов был подумать. Так чего ты рыдаешь, я не понял? Радоваться надо, глупышка.
– Чему радоваться, Вадим? – она снова посмотрела на него с тоской во взгляде.