Накануне игры команда для режима живет в гостинице. Все, даже те, у кого дом рядышком со стадионом. Поздно вечером Шалыгин пришел вчера в гостиницу пьяным и принес с собой еще бутылку, товарищам. Пить с ним не стали и к игре сегодняшней не допустили… Вон стоит он на той стороне, привалившись крепким своим плечом к трибуне со стороны прохода. Солнце отсвечивает от желтых красивых его волос. Смотрит. И мне вдруг кажется: ясно, чего это он так. Мало, думаю я, мало таких, кто подолгу умеет проигрывать. И я представляю себе огромное голое поле и по нему мелкими табунками бредут спотыкаясь проигравшие разные, неудачники жизни, так сказать, аутсайдеры кто от чего. Тот вон научный аутсайдер, у него диссертация не пошла, с шефом не наладилось, того вон из армии выгнали за недостойное офицерство, а третий семейный аутсайдер, не выдержал напряженности в родимом очаге. Аутсайдеры идут, знакомятся в пути, братаются тут же у ямок и канав, ссорятся, и кто-то падает, засыпает пока до завтрашнего дальнейшего пути, а кто-то все же бредет, тащится зачем-то дальше. Куда-а? А вон двое запели: «Зато у нас, да, да, одна, да, да, одна святая к музыке любовь…» И даже будто все они уже не сильно и горюют, вжились, выбрали себе аутсайдерство как роль, как стиль, как предназначенную им от века жизнь.
Перерыв проводил сегодня Арапов, «Семеныч», как зовут его ребята. Нет, теперь он уже не ненавидел Махотина, то был локальный аффект, что называется. Сейчас он раздумчиво и по-своему объясняет сложившуюся на поле ситуацию. Раз, говорит он, мы не умеем еще водиться, раз маловато у нас техники, надо играть на длинных пасах, раскрепоститься нужно. Он откидывает назад руки, разворачивает плечи — «раскрепоститься!» Терять нам все равно нечего, объясняет Семеныч, надо раскрепоститься. Если учиться, — возражает ему Маштаков, — зачем же длинные пасы? Технике на них не научишься! На что Семеныч «резонно» замечает: учиться надо на «их» половине, отдал длинный пас, завязалась борьба и, если они ошиблись, гол. Вот и учись на чужой половине сколько хочешь.
Во втором тайме Витя Маштаков как бы озлился. Прошел с двумя нашими, Беркутовым и Шупеней, обошел центрального защитника, потом еще одного… но ударить ему все же не дали, помешали. Не удалось Вите, зато видно стало, к а к б ы э т о м о г л о б ы т ь. В Тюмени, говорит мне Коля, он, то есть Маштаков, ударил со штрафного через стенку и забил в нижний угол. «Хорошо заложил», — кивает Коля. Да, вспоминаю я, шесть очков у нас все же есть. Имеется. Были и выигрыши» Два. В самом начале сезона.