Малх увидел, что между братьями что-то происходит.
— В чем дело? — спросил он.
Бостар прокашлялся.
— Мы поговорили и отпустили их. Я их отпустил, — уточнил он.
— Почему же? — возмущенно вскричал Малх. — Ты же знал, насколько важна моя речь!
Бостар покраснел.
— Прости меня, отец. Возможно, я поступил неправильно, но я никак не мог отделаться от мысли, что Ганнон очень скоро, как и мы, отправится на войну. А сейчас он всего лишь мальчишка. Пусть радуется беззаботной жизни, пока есть такая возможность.
Малх повернулся к Сафону, постукивая пальцем по губам.
— А ты что сделал?
— Сначала, отец, я думал, что надо силой привести Ганнона, но Бостар меня убедил. Поскольку он был старшим по званию из присутствовавших, я подчинился.
Бостар попытался было перебить брата, но Сафон упорно продолжил говорить.
— Теперь ясно, что это было неправильно. Наверное, мне следовало поспорить с ним.
— Как ты смеешь! — вскричал Бостар. — Я и слова не сказал о званиях! Мы приняли решение вместе.
— Неужели? — скривившись, спросил Сафон.
— Хватит! — сказал Малх, поднимая руки.
Сердито поглядев друг на друга, братья замолчали.
Малх задумался.
— Я сильно разочарован в тебе, Сафон, потому что ты не оспорил мнение брата, — сказал он, а затем поглядел на Бостара. — Позор тебе, как старшему по званию, потому что ты забыл о нашей главной цели — возмездии Риму. По сравнению с этим такие вольности, как рыбалка, — полная ерунда!
Не обращая внимания на неловкие извинения сыновей, он поднял бокал.
— Забудем же на время о Ганноне и его приятеле-сорванце и выпьем за Ганнибала Барку и за нашу победу в предстоящей войне с Римом!
Братья присоединились к тосту, но не стали чокаться между собой.
Молитва Ганнона о быстрой смерти не нашла ответа. Со временем шторм пошел на убыль, и волны снова стали еле заметны. Рассвело, и солнце озарило спокойное море и чистое небо. Ветер сменил направление, теперь он дул с северо-востока. Ганнон сначала обрадовался, но потом снова сник. Ветер был слишком слаб, и течение все так же несло их на восток. Над морем повисла тишина. Морских птиц не было, непогода заставила их укрыться на берегу. Усталость наконец-то сломила Суниатона, и он клубочком улегся на дне лодки и захрапел.
Ганнон скривился, подумав над смехотворностью ситуации. Спокойный вид спящего друга являл разительный контраст с тем, что им пришлось вынести ночью. Под лучами солнца промокшая одежда быстро высохла. Лодка слегка покачивалась, ее борта ласково гладили волны. Неподалеку на поверхность вынырнула небольшая стая дельфинов, но их вид не заставил Ганнона улыбнуться, как это бывало обычно. Сейчас их красивые силуэты и грациозное движение в воде напоминали ему лишь о том, что он — житель суши, которой нигде не было видно. Если не считать дельфинов, они были совсем одни.