Маркиз задал еще вопрос, но на этот раз он относился ко мне:
— Сударь, вполне ли удобно вы сидите, не стесняет ли вас что-нибудь? Должен сказать, что это очень существенно для нас.
Ощупав свое кресло, я еще раз удостоверился в необыкновенной эластичности его пружин и мягкости обивки. Я коротко ответил:
— Мне хорошо.
Дотронувшись до материи, которой был обит дормез, я убедился, что это был не шелк и не бархат, но какое-то очень плотное шелковистое сукно; очевидно, оно должно было служить прекрасным изолятором. Тут я обратил также внимание, что нижняя часть всех четырех ножек кресла была сделана из толстого стекла.
Я поднял глаза и встретился со взглядом маркиза Гаспара; он стоял теперь передо мною.
— Сударь, — сказал он мне необыкновенно мягким тоном, — рассвет уже совсем близок. Нам нельзя терять на минуты времени. Вы ничего не имели бы против того, чтобы тотчас же приступить к сеансу?
Я почувствовал нервное сжатие в горле. Это была последняя дань слабости с моей стороны. Однако, кивнув утвердительно головой, я дал понять, что у меня нет никаких возражений.
— В таком случае не остается желать ничего лучшего! — воскликнул маркиз Гаспар. — И я не могу вам в достаточной мере выразить всю свою признательность.
В каком-то странном волнении он посмотрел на меня:
— Сударь, — сказал он после некоторого колебания, — мне было бы, право, очень прискорбно, если бы у вас возникла когда-нибудь мысль, что вы имели сегодня дело с жестокими людьми.
Я открыл глаза от изумления, а он продолжал:
— Я должен сознаться, что опыт, который я сейчас произведу над вами, сопряжен с известным риском, и не в моей власти совершенно устранить его. Но, во всяком случае, ни малейших страданий вы при этом не испытаете. Из предосторожности, я не буду предварительно усыплять вас, хотя, при таком условии, сеанс потребует гораздо большей затраты сил с моей стороны и будет даже сопряжен для меня с некоторыми болезненными ощущениями. Но зато вы, при добром состоянии ваших мускулов и нервной системы, значительно легче перенесете предстоящий процесс потери субстанции.
Он склонил голову набок, как бы раздумывая о чем-то.
— Да, вот еще что… — сказал он опять уже другим тоном. Потом, подумав еще с минуту, продолжал: — Я полагаю, при вас должны, конечно, находиться какие-нибудь документы с вашим прежним именем?.. Может быть, даже бумажник?.. В таком случае, будьте любезны передать мне все это, чтобы не помешать выполнению нашего проекта.
Я молча отстегнул две пуговицы моего вестона и вынул из внутреннего кармана небольшой сафьяновый бумажник. В нем был служебный документ, удостоверяющий мою личность, несколько визитных карточек, два-три конверта. Тут же оказалось и письмо начальника полевой артиллерии, которое я сунул в карман, уходя, из своей канцелярии. Все это я передал маркизу.