У меня есть любимые места. Прежде всего, эспланада Сулемание-Джами и двор мечети Селяма, куда меня привела в первый раз леди Фалклэнд. Потом, один за другим, я нашел новые уголки: всю обвитую плющом арку акведука, в двух шагах от знаменитого квартала Абул-Вефа; старую мощеную площадь, на которой высится полуразрушенная мечеть, называемая мечетью Тюльпанов, и самая очаровательная из турецких кофеен, кофейня Махмуд-паша-Джами, совершенно скрытая под огромными платанами.
Два раза в течение двух недель я посетил Канлиджу, и леди Фалклэнд принимала меня в гостиной, убранной иоргесскими коврами. Оба раза леди Эдит, стараясь досадить своей кузине, не оставляла нас ни на секунду одних. Но мы вознаградили себя, совершив четыре прогулки по нашему Стамбулу: четыре длительных tete-a-tete на наших улочках, на кладбищах или на ступенях наших мечетей. Я не забыл того, что сказала мне госпожа Эризиан, и честно указал леди Фалклэнд на опасность подобных похождений…
— Да, я знаю, — был ответ. — Никто лучше меня не сознает опасности, которая меня постоянно подстерегает. Но, дорогой друг, я люблю играть этой опасностью. И я сознаю свое достоинство так называемой «свободной женщины», только благодаря этому бесполезному мужеству и этому добровольному безрассудству. Так что не требуйте от меня осторожности.
И я не требовал. Бесполезное мужество мне нравится. Женщинам смелость не вменяется в долг, как нам. Зато, когда они смелы, да еще без необходимости, их мужество красиво вдвойне.
16 октября.
Вчера состоялся дипломатический бал в Пере у его высокого превосходительства Пиали-бея, министра иностранных дел.
Пиали-бей — не мусульманин. Он — райя, христианин, вассал. Но в несчастной современной Турции Европа и христиане распоряжаются, точно хозяева. И сам падишах, халиф и наместник Пророка, передает гяурам заботу об управлении его народами. Это и смешно, и грустно. В самом пышном из салонов Пиали-бея, турецкого министра, на почетном месте, в рамке, красуется папская грамота:
«Пиали-бей Сокили и госпожа Сокили, его супруга, смиренно простираясь у ног его святейшества, с горячей верой умоляют его о духовной поддержке и апостольском благословении…»
Где вы, визири былых времен!
Пиали-бей принимает во фраке, украшенном широкой зеленой лентой. Если бы не обязательная феска, можно было бы принять его за какое-нибудь европейское превосходительство. А госпожа Сокили, с открытым лицом, руками и шеей, играет роль хозяйки и окружена мужчинами, как женщина неверных. Это наводит на мысль о близком конце ислама.