Полная грудь колыхалась при каждом движении, а тонкая талия только подчёркивала мои широкие бёдра. Идиотизм. Первый мужчина, который, увидев меня голой, просто взял и ушёл! Да как он посмел! Я ему! Да я ему самое дорогое отдать собиралась! Ну, может не для меня, но кому-то же это важно! А он? Он просто… он просто обидел меня, поселив в душе неуверенность в себе.
— Ничего! Я ему ещё покажу! — я погрозила собственному отражению кулаком и направилась на небольшую кухню приготовить себе успокаивающий отвар. Но заснула я только под утро.
Как и ожидалось, на работу я пришла вялая и невыспавшаяся. Солнце спряталось за беспросветной пеленой туч, и мелкий противный дождик падал на город, от чего тот казался серым и унылым. Настроение болталось где-то на уровне плинтуса. Поскользнувшись на одном из камней, я ругнулась и сильно подвернула ногу. Настроение упало ещё ниже.
Уже почти привычно пройдя по коридорам, я попала в нашу уютную лабораторию и принялась за работу. Со вчерашнего дня ничего не изменилось, даже разложенные мной травы и колбочки были там, где я их оставила. Когда я уже заканчивала заказ, шум шагов на лестнице оповестил меня о приходе наставника.
— Доброе утро, — почти не отвлекаясь от работы, поздоровалась я с ним.
— Вижу, что доброе. Вид у тебя весьма помятый.
— Плохо спала, да ещё и ногу подвернула. Так что добрым его можно назвать только с очень большой натяжкой.
— Хорошенько же ты вчера с нашим Лордом повеселилась, — он противно рассмеялся. — Он мне чуть голову не оторвал, чтобы я рассказал ему, где ты живёшь. Запал на тебя, кажись.
— А я всё гадала, как он узнал, где я живу, — я скривила губы, понимая, кто меня выдал.
— Ну, если бы не я, то кто-то другой рассказал бы. Наши ребята и так за тобой по пятам ходят.
— Не поняла… — я скептически подняла бровь.
— Что ты не поняла? Такая дивчина появилась и не из продажных, приличная. Как им такое чудо пропустить? — настал его черед удивляться. — Неужели за тобой никто не ухаживал всё это время?
Я посмотрела на метёлки ромашек, что сушились. Эти чёртовы бесполезные веники мне дарили чуть ли не по пять раз на дню, как-то странно реагируя на мою бесстрастность. Ну на кой леший они мне? Чай из них делать, что ли? Так они и висели, сушась. Лёгкий стук в дверь оборвал наш странный разговор, и я вернулась к работе. С пациентами мне работать пока почти не давали, а с большинством наших посетителей я сама не хотела разговаривать.
— Привет, Кэрри! — огромный детина почти в два раза выше меня зашёл в нашу комнатку, пригибаясь, чтобы не удариться головой.