— Мэри! — выкрикнул Колин и тут же снова хлебнул воды.
Мэри вынырнула и выбила пальцами нос. Глаза у нее были маленькие и красные.
— Смотри, какая красота! — крикнула она.
Колин задохнулся и снова навалился на ее плечо.
— Осторожно, — сказала она. — Перевернись на спину, а то ты нас обоих утопишь.
Он попытался что-то сказать, но вода хлынула ему в рот, как только он его открыл.
— Так здорово здесь после всех этих узких улиц, — сказала Мэри.
Колин лег на спину, раскинув руки и ноги, как морская звезда. И закрыл глаза.
— Ага, — в конце концов с трудом выдавил он из себя. — Просто фантастика.
Когда они вернулись, народу на пляже поубавилось, но игра в волейбол закончилась буквально только что. Высокая девушка, понурив голову, шла прочь, одна. Остальные игроки стояли и смотрели, как орангутанг метнулся за ней следом, встал перед ней и пошел спиной вперед, описывая руками умоляюще-аффектированные круги. Мэри и Колин перетащили свои пожитки в тень оставленного кем-то зонтика и поспали полчаса. Когда они проснулись, пляж стал еще пустыннее. Волейболисты ушли и унесли с собой свою сетку, и вокруг остались только выбравшиеся на пикник большие семейные группы: люди дремали и сонно переговаривались у заваленных мусором столиков. По инициативе Колина они оделись и пошли в сторону оживленного проспекта, чтобы найти место, где можно было бы чего-нибудь поесть и попить. Практически сразу, менее чем через полчаса, они отыскали вполне подходящий ресторан. Они сели на террасе под густой зеленой сенью старой корявой глицинии, беспорядочно разбросавшей ветви по реечным сводам. Столик им достался уединенный, покрытый в два слоя накрахмаленными розовыми скатертями. Приборы тяжелые, с витиеватыми узорами и отполированные до блеска. В центре стола стояла красная гвоздика в миниатюрной бледно-голубой керамической вазе. Их обслуживали два официанта, очень милые и, что было особенно приятно, ненавязчивые, а краткость меню предполагала пристальное внимание к приготовлению каждого блюда. На поверку кухня оказалась довольно средней, но вино было прохладным, и они выпили полторы бутылки. Они скорее болтали, чем разговаривали, вежливо, не напрягаясь, как старые знакомые. Личных тем и тем, связанных с отпуском, они избегали. Вместо этого они повспоминали общих знакомых и прикинули, как они там, оговорили заранее кое-какие мелочи на обратную дорогу, поговорили о солнечных ожогах и о сопоставительных достоинствах брасса и кроля. Колин все время зевал.
И только когда они вышли наружу и в сытой полудреме побрели по теневой стороне улицы — сзади их провожали взглядами со ступеней террасы оба официанта, впереди был прямой проспект, который вел от пляжа и морского берега к лагуне и пристани, — Колин зацепился указательным пальцем за указательный палец Мэри (было слишком жарко, чтобы держаться за руки) и напомнил про фотографию. Что, Роберт специально следил за ними с фотоаппаратом? Может, он и сейчас за ними следит? Мэри передернула плечами и оглянулась. Колин тоже посмотрел назад. Фотоаппараты были повсюду, висели, как аквариумные рыбы, на водянистом фоне из одежд и тел, но Роберта, конечно же, видно не было.