Боцман! Ну, конечно же… Снаружи явственно донеслись жалобные крики юнги. Похоже, малого избивали плетью.
– Останешься нести вахту до утра, понял, паршивец? Я спрашиваю – понял?
– Понял. Все понял, господин боцман. Останусь нести вахту до утра. Только прошу, не бейте меня, пожалуйста, больше! Не бейте. Не…
Снова звук плети. Стон. И торжествующий хохот боцмана.
Минут через пять все стихло. И эта мертвая тишина стояла почти полночи, так что Арцыбашев даже задремал. И проснулся от килевой качки – налетевший с моря ветер нагнал волну. Что-то скрипело – доски или старые бимсы, и вроде бы еще не начинало светать… нет, не начинало.
Глянув в оконце, узник с минуту прислушивался, а потом тихонько засвистел. Так, как запомнил – три раза отдельно, потом – соловьиная трель, потом снова три раза. Просто так рассвистелся, решил попробовать, что из этого выйдет…
Вышло неплохо! На палубе послышались торопливые шаги, раздался ломкий голос юнги:
– Франц? Ты где? Тебя тоже оставили?
– Ты один, Томас? – припав ртом к щели в дверях, быстро спросил Леонид.
– Один, увы… все остальные уже спят, а я… Ой! А кто это?
– Мое имя тебе ничего не скажет, – самозваный король отвечал, как давеча швед – пафосно, но справедливо. – Скажу лишь, что я – весьма влиятельный и обеспеченный человек. А ты, я вижу, не очень-то доволен своей службой?
– С чего это вы взяли… Я сейчас позову всю вахту! Доложу…
Голос парнишки звучал как-то не очень решительно, и узник продолжал вкрадчиво и весьма рассудительно, стараясь не спугнуть юнгу – наверное, свою последнюю надежду:
– Пожалуйста, если хочешь – зови. Эко дело. Подумаешь! Я просто хотел тебе кое-что предложить.
– Знаю. Деньги за то, чтоб я незаметно отпер засов в первом же порту!
– А ты неглупый парень! Все так… почти так. Правда, речь идет не о деньгах.
– Не о деньгах?
– А о весьма достойной службе, довольно денежной, но и трудной, а иногда и просто опасной. Право, не знаю, выдержишь ли ты?
Подросток раздумывал секунд десять, а потом все же спросил:
– Что за служба? Просто интересно.
– Очень достойная. Тебя никто не будет бить, хотя и требовать будут многое… Или это старое корыто и сиволапый громила боцман тебе так дороги? А-а-а, понимаю, ты просто боишься! Опасаешься будущих трудностей. Уж конечно, что же хорошего в том, чтобы самому отвечать за себя и свои поступки. Право, уж лучше боцман!
– Я не боюсь! Я… я готов!
– Тсс! Тихо! Кроме Копенгагена, мы еще куда-то заходим?
– Штральзунд.
– Хорошо. Пусть будет Штральзунд. Ты знаешь, что делать. Что замолк? Думаешь, я хочу тебя кинуть?