Взяв сигареты, Реджина пошла на балкон, чтобы хоть немного вдохнуть полной грудью и отпустить трудные мысли.
Уже окончательно убедившись, что Эмма не в состоянии перечить и оказывать сопротивление, Киллиан аккуратно подхватил ее. И вырвав из рук очередную рюмку, которую Эмма уже пролила на все, что можно было, повел ее в авто. Положив полностью ушедшее в небытие тело на заднее сидение, он поехал к Реджине.
Миллс стояла на балконе и курила уже не зная, какую сигарету, когда к ее дому подъехала машина и из нее вышел Киллиан.
Он открыл заднюю дверь и попытался вытащить Свон. Она что-то бормотала и пыталась сопротивляться. Но сил из-за травмы и выпитого алкоголя у нее было мало и Джонсу таки удалось достать ее из авто. Придерживая аккуратно за бок, так, что она полностью висла на нем, он закрыл авто и потащил детектива в подъезд.
Реджина сразу пошла, открывать дверь. Она стояла со сложенными на груди руками у двери и ждала пока Киллиан и Эмма появятся в дверях лифта.
А вот они и появились. Свон висла на Джонсе, а он тащил пьяное тело из лифта.
– Добрый вечер, сержант Миллс. Пьяного детектива заказывали? – увидев Миллс, усмехнулся Киллиан, тяжело дыша.
– И вам здравствуйте, детектив. Ну, вообще я надеялась трезвое тело получить, – пропуская в квартиру Киллиана и Свон, говорила брюнетка.
– Это как получилось. Не каждый день детектив Свон проигрывает спор и оплачивает посиделки всего участка, – усмехнулся Джонс, пройдя в квартиру. И только сейчас понял, что не нужно было, совсем не нужно было это говорить.
– Она напилась, что проиграла?! – прорычала Миллс, – отнеси ее в спальню, – и показала куда нести.
Киллиан понес ее в спальню и, положив на кровати, вернулся к Реджине.
– Нет, не по этому, – присев на диван, сказал Джонс, – информации по Келу нет. Том и Дин – два идиота молчат, а Эмма не может себе простить, что не уберегла его от раскрытия, а тебя от побоев.
– Джонс, давай ты сейчас не будешь выгораживать ее. Она напилась и это уже о многом говорит. Только я не понимаю, зачем ты ее ко мне привез? – смотря на Киллиана, спросила Миллс.
– А куда я должен был ее везти? – удивился Джонс, – к ней в клоповник? Или к женщине, которую она любит? Ради которой прохерела свою репутацию бравого детектива? Ради которой получила ушибы внутренних органов? Скажи мне, Миллс, я могу ведь ее и увезти к ней. Но ты то этого хочешь? Я то знаю, что она не проиграла, в отличие от всего участка, который весь день и последующие месяцы точно, будет гордиться тобой и подшучивать над ней. И вот сейчас не нужно мне говорить, что ты сама ничего к ней не чувствуешь.