Юрий Чурбанов рассказывал:
— Обычно приезжали во Дворец спорта незадолго до начала игры, поднимались на второй этаж. Сначала, насколько я помню, ходили по лестнице, а потом, наверное, к Олимпиаде, построили лифт.
За правительственной ложей было специальное помещение для отдыха. Стояли там и столики с напитками и закуской. Бывало, что выпивали все, кроме Суслова, по рюмке, а затем шли смотреть игру. Ассортимент напитков был не особенно широким: „Зубровка“, „Столичная“, коньяк. Болели достаточно спокойно, но довольно громкие обсуждения шли в перерывах. Помню, как-то была игра ЦСКА-„Динамо“, и армейцы проигрывали. Леонид Ильич после первого периода стал подначивать Устинова: „Вот, как же так, столько денег на команду выделяется, а они проигрывают…“. Министр обороны отшучивался: „Ничего, сейчас исправятся“. И действительно, как правило, в присутствии Леонида Ильича ЦСКА у „Динамо“ выигрывал. А вот „Спартаку“ армейцы могли проиграть…
А ещё в перерыве для развлечения играли в домино. Или парами: Брежнев с Устиновым, Черненко с Андроповым, или каждый за себя.
Леонид Ильич, когда ему ещё разрешали врачи, мог во время игры закурить прямо в ложе. Курил он обычно „Новость“ или „Краснопресненские“. А однажды, когда у него не оказалось сигарет, попросил закурить у меня. Я в то время курил „Кент“. Взял он сигарету, прикурил, затянулся и говорит: „Ты, Юра, больше эти сигареты не кури. Наши лучше“. С тех пор я в одном кармане носил „Кент“ или „Мальборо“, а в другом — „Столичные“, вдруг ещё раз Леонид Ильич закурить попросит…
Не курил Брежнев только тогда, когда на хоккей изредка приезжал Суслов. Но председатель Президиума Верховного Совета СССР Подгорный игнорировал привычки „серого кардинала“. Вот что вспоминает офицер „девятки“ Александр Шаров:
— Однажды Подгорный приехал на хоккей. А мне говорят: „Суслов едет!“ А Суслов никогда на хоккей не ездил, внук его уговорил. Ну, говорят: „Убери всё, что лишнее“. Я знал, что он не любит, ну пепельницы и убрал. Приезжает Подгорный, кричит: „Дежурный! Дежурный“. Там начальство: „Зовёт, иди“. Я: „Слушаю, Николай Викторович“. „Пепельницу!“ Я говорю: „Сейчас Михаил Андреевич приедет, понимаете. А он же не любит“. — „Я сказал — пепельницу!“ — „Слушаюсь“, — говорю. Поставил ему пепельницу.
В своё время, насколько я помню, это было в 1970-х, в лужниковском Дворце спорта запретили курить — всех в перерывах выгоняли на улицу. И диктор Валентин Валентинов (сейчас эта должность называется судья-информатор), который объявлял о забитых шайбах, удалениях и пр., говорил в микрофон: „Уважаемые болельщики, в нашем Дворце спорта не курят“. Как-то раз он сказал это в тот момент, когда Леонид Ильич закурил. Как рассказывал мне сам Валентин Валентинович, через некоторое время к нему подошли сотрудники „девятки“, охранявшие Брежнева, и убедительно попросили в присутствии Леонида Ильича не произносить эту фразу.