Следующие дни были как один, я питался малиной и моллюсками. А где мне ещё было найти мяса без средств выживания и даже самого банального ножа? А тут, когда ходишь к реке, чтобы попить, то можно, ныряя, набрать раковин и, камнем раздробив их, есть сочную мякоть. Пару раз меня пронесло, но постепенно желудок адаптировался к этой еде, и больше проблем с ним не было.
Так прошло порядка десяти дней. Два дня назад я начал делать лёгкие тренировки, стараясь не потревожить заживающие раны. Молодой организм, жизнь на природе и калорийное питание сделали своё дело, я стал поправляться, а раны рубцеваться. Спину я свою не видел, но подозревал, что она превратилась в страшное зрелище.
Местных я за это время видел дважды. Один раз двое мужиков и женщина в платке проплыли на лодке вниз по течению, но не вернулись, потом в лесу заметил трёх мужиков, что вышли к реке, потрапезничали там, потом снова ушли вглубь леса. В одном я сразу опознал Авдея. Он, как и другие мужики, был в длиннополом зелёном сюртуке, с ножом на поясе и ружьём. Судя по форменной однотипной одежде и оружию, они у неизвестного помещика, которого, как я слышал, звали Сергеем Игоревичем, были лесничими. Да-а, такой лес требует присмотра, это точно.
Заметил я их четыре дня назад и, будучи тогда не в форме, решил не трогать пока. Время есть, я не торопился, вынашивая планы ответного удара. Подлечусь, приду в норму и выйду на тропу войны. Индейцы Княжества меня мно-о-огому научили. Десятки тысяч воинов-индейцев прошли через службу в армии и на флоте. Они по первому же призыву приходили на помощь, добровольцами участвуя в войнах в Англии, Испании и Франции. Португалия с нами не воевала, ей хватило одного, самого первого нашего рейда.
Форму я немного восстановил, поэтому решил оснаститься. Мне была нужна одежда, кремень с трутом и хотя бы нож. Вон, вчера поймал руками рыбину. Так пришлось острой кромкой камня её чистить и есть полусырой. Огонь я добывал трением, это я тоже умел делать.
Одним словом, на завтра я решил выйти на большую дорогу. Крестьян трогать не хотелось, они разве виноваты, что у них такой ублюдок-хозяин? А вот людишек самого помещика решил хорошенько так пограбить, со смертельным исходом. Их, естественно, не моим. Свидетелей я оставлять не собирался, а людишек помещика было не жалко. Я помнил, как они стояли толпой и с улыбками наблюдали за моей экзекуцией. Звучал смех и сверкали улыбки. Ничего, я вам зубы-то повыбиваю, перестанете улыбаться.
Вернувшись на свою лёжку в малинник, где был сделан небольшой шалаш и на земле лежал наломанный лапник, я сел рядом и, изредка бросая в рот крупную, спелую, недавно собранную малину – она уже начала перерастать, – стал размышлять о свой судьбе.