— Встречалось, да слабо верилось.
— Это из-за убогости твоих мозгов. Она Диму любила.
— А он?
— Можешь смеяться, но — тоже.
— Господи, какой пассаж. Шарман, то бишь по-французски прелестно. А различной степени тяжести бабы, которых заводил себе Чернов, ее не смущали?
Маковкин брезгливо от меня отмахивается. Я ему омерзителен, как червяк крокодилу. Пусть, но я никогда не воровал вещи при обыске.
— Где Юля живет?
— Не скажу.
— Ладно, даю слово, что просто побеседую с ней. Не стану издеваться, ничего не стану. Просто расспрошу о Чернове.
— Разве ты в принципе умеешь молчать?
— О «гайке» и броши тогда, несколько лет назад, я смолчал.
— Ах вот как…
— Да.
— Шантаж? Ты хоть догадывался, почему я взял ее? Ты…
— Нет. И не собираюсь гадать, — соврал я. — Адрес Юли плюс отсутствие предупреждающих звонков, и мы расстаемся. Навсегда.
— Записывай… Если ее в квартире нет, значит внизу, в том же доме, в кафе сидит. Юля врачом в поликлинике работает, но сейчас отпуск взяла. Шок у нее… И учти, у Юли сын шести лет, звать Димой. Предупреждать я ее не буду, но ты…
Я повернулся к нему спиной и зашагал к собору, на ветер и холод. Маковкин потоптался у крыльца и вдруг крикнул мне вслед:
— Чернышев!
— Да?
— Хочешь понять, почему я помылил ту гайку?!
— Я уже ответил. — На фига мне его откровения?
— Но в телерепортаже вы наверняка фамилию слышали.
— Чертовы ублюдки.
— Возможно. Стоит ли столь сильно переживать. Глупо, честное слово. Глупо и бессмысленно.
— А я всегда такая. Глупая и бессмысленная. Попробуйте, может, удастся затащить меня в постель. Точно удастся. Всем удается. Зачем вы прогнали того?.. Я ему наверняка понравилась бы. А вам?
— Как в анекдоте: «Неправильно, но ход мыслей мне нравится». У меня другие цели.
— О да. Да, да, да. Вы станете выбивать признание о сотрудничестве с великим авторитетом Черновым. Считайте, что оно у вас в кармане. Еще что-нибудь? Сигарету, рюмочку коньяка? Мороженое, коктейль?
Я рассмеялся. Это произошло чисто инстинктивно при мысли о том, как я уже третий день пью за чужой счет. Смех оказал на Юлю весьма отрицательное воздействие.
— Так ты хочешь со мной переспать? — говорила она медленно, словно пробуя слова на вкус.
— Если я скажу «да» — тебе станет легче?
— Ты прав. Чертовски прав. Легче не станет.
Она сунула сигарету в рот и зашарила по столу в поисках зажигалки. Схватилась за «Крикет», прикурила и судорожно затянулась.
— У тебя отличный сын.
— Слишком развитый для своего возраста. В кого, спрашивается? — Юля от огорчения покачала головой. — Отец его — полный мудак, а я… Просто дура.