— Ко мне тут прокурор местный накатывал.
— Ну? Че ему надо?
— Меня не было, так он мать достал совсем. «Я, — орет, — не позволю на государственной земле самоуправничать». И ордером, козел, размахивает. А у меня участок фиговый совсем, воды нет, на даче-то. А тут речка в метрах двухстах, за лесом. Ну, я лес порубил к чертовой матери. Чего ж, без воды сидеть? Прокурор раскомандовался, так я наших подговорил, они тоже лес снесли до речки к едрене фене.
— Чего баба-то твоя, как она?
— О! Слушай, я ей деньги даю-даю, даю-даю… Куда она их сует, а?
— Да она их проедает.
— Сколько ж можно есть?!
Похоже, Чернов тоже снабжал Юлечку энными суммами. Молодец, активист. Забавная личность этот Чернов. Жаль, мы не смогли познакомиться поближе.
Затем я связался с журналистом газеты «Время-пшик» Дианой Ли, наговорил комплиментов и мимоходом спросил, помнит ли уважаемая Диана, изумительнейшая в мире женщина, аферу в игорных домах трехлетней давности, а коли помнит, нет ли фотографий обвиняемых в ее супермасштабной и объемной картотеке.
— Еще бы нет! Никита, это эпохальное творение человечества, а не суд. Вали ко мне домой, я жду.
— Дорогая, я не совсем в форме сейчас. Перенесем на завтра, умоляю.
— Мерзавец. Ладно, договорились. Звякни еще, о’кей?
Вот на какие жертвы вынужден идти ради правды. Цените, потомки.
Юля проснулась под утро. Кутаясь в халатик, шлепая босыми ногами по полу, тихо подкралась ко мне, задремавшему час назад:
— Здравствуйте…
— О! Сядьте, а то простудитесь. Держите тапки.
Я притащил из коридора тапки без задников.
— А лучше — оденьтесь. Здесь мало общего с Африкой.
— Вы из-за Димы, да?
— Да. Есть хотите?
Она ойкает:
— Господи, вы голодный. Извините, я сейчас…
Убегает на кухню. Возвращается, тащит тарелки.
— Вы уже приготовили… Скажите, верно, что Дима был убийцей и главарем мафии?
— Вранье.
— Слава Богу.
Она крестится, и я только теперь замечаю золотой крестик на серебряной цепочке. Юля перехватывает мой взгляд.
— Это он подарил. Давно, месяцев семь назад. Он верующим не был, его забавляла церковь. Его вообще многое забавляло. А крестик подарил. Я его заставила всю службу отстоять, пока меня крестили. Димка у родителей?
— Да.
— Вы еще чуть папу не избили. Он решил, что вы — Дима.
— Он Чернова никогда не видел?
— Никогда. Его, по-моему, вообще никто никогда не видел. Я имею в виду… истинного Диму. Он кого-то изображал. Постоянно скучал, старался развлечься, заботился обо мне… и все равно скучал. Знаете, у него не менялось выражение лица. Впечатление, будто он болен болезнью Паркинсона. То есть он здоров, но эмоции отсутствуют. Когда он играет, веселится, смотришь в глаза, а там пустота. Страшно…