Не стреляй первым (Гусев) - страница 6


Яна была уже дома, когда я, забрав машину, заскочил за вещами, – и сразу все поняла. Но вначале сдержалась. Хотя при ее характере это было очень непросто. Она вообще в последние годы не разговаривала со мной спокойно. Даже в постели ругалась, в моих объятиях. Иногда это получалось очень забавно. Она азартно предавалась любви и одновременно не менее страстно занималась моим воспитанием. Ее горячие эротико-педагогические монологи вспоминались мне в самые, как правило, неподходящие моменты.

Подобрав свои прекрасные ноги, Яна сидела на тахте, постукивала торцом авторучки в кнопки калькулятора, делала какие-то пометки и потихоньку заводилась, поглядывая на мои нехитрые сборы.

Я кидал в сумку носовые платки, бритву, зубную щетку, нож, отмычки. Подумал – и туда же бросил пистолет, гранату. Всыпал две горсти патронов.

Яна пока еще добродушно, но уже сквозь зубы рассмеялась:

– Ты будто борщ готовишь. Посолить не забудь. И помешай хорошенько.

Я послушно встряхнул сумку, задернул «молнию», бросил между ручками ветровку.

– И вновь продолжается бой? – не выдержала Яна. – Не надоело? Сколько человек ты уже убил?

– Сколько надо, – буркнул я. – Но не человек.

– Они тебе не снятся?

– «Сколько раз ты встретишь его, столько раз и убей», – сказал любимый когда-то тобою поэт.

– Он сказал о фашистах.

– И я о них же. От кого мы с тобой удирали из резиденции Руслана, забыла? И что бы они с нами сделали, если бы догнали, знаешь?

Яна вскочила – с колен густо посыпалась и разбежалась по полу вся ее канцелярия – и заорала, топнув ногой:

– Если ты спас мне жизнь, это еще не дает тебе права распоряжаться ею! Может, хватит уже воевать? Нельзя жить одной ненавистью.

– Отчего же? Мне такая жизнь, стало быть, по нраву: наполненная, глубокая, острая… – На всякий случай я приготовился отражать летающие объекты.

Мне совсем не хотелось объяснять Яне, что, оставаясь дома, я снова подвергал ее опасности. После того что мы пережили, даже Яне было бы трудно это повторить. И мне не хотелось расставаться с ней добром. Если мы опять поссоримся, это будет очень кстати: пусть запомнит меня злым, глупым, упрямым и жестоким. Без сердца. Ей же будет легче, если что… Вот поэтому я безжалостно провоцировал ее на скандал. Впрочем, она в этом и не нуждалась, и я бы спокойно выслушал все, что она выдала обо мне, моих товарищах, о моей работе и принципах, но то, что она бросила под занавес… Это уже перебор.

– Чего ты добился? Убил четырех негодяев. Но погиб Полковник. Из-за тебя…

Удивительно, как может самый близкий и самый чужой человек безошибочно определить больное место в душе и одинаково жестоко ударить в него. Правда, с разными целями.