Турецкие чиновники, похоже, не стремились чинить особых препятствий; они лишь собирали дань и отправляли ее в Стамбул. Как говорится, живи сам и давай жить другим, и тогда у тебя не будет проблем.
Первым делом они собирались отправиться в Париж, где он должен был продать Мари меха, которые хранил в сундуке.
Самуэль не видел ее больше двух лет, но вспоминал о ней как о доброй и неунывающей женщине, которая молча любила его отца и ничего у него не просила, зная, что между ними стоит Эстер, покойная жена Исаака, которую Исаак никогда не забудет.
Из Парижа их путь лежал в Марсель, где они должны были сесть на корабль, идущий в Палестину, хотя Самуэль до сих пор не был уверен, захочет ли Ирина поехать с ним.
Пока он так и не сказал ей, что уже несколько дней назад твердо решил ехать в Иерусалим, боясь услышать ее ответ. Ирина не была еврейкой; правда, евреем был Михаил, но это еще не значило, что они с Ириной обязаны его сопровождать. Да, он боялся услышать ответ Ирины, потому что знал, что не сможет бросить их на произвол судьбы — ни ее, ни маленького Михаила, которого полюбил всей душой.
Михаил был всего лишь ребенком, на которого он прежде почти не обращал внимания — только если видел, как он обнимается с Юрием, своим отцом, или с той же Ириной. Но за время путешествия они сблизились. Михаил оказался необычайно смышленым и разумным для своего возраста; казалось, он сразу понял, что от его поведения зависит их жизнь.
Но имел ли Самуэль право требовать, чтобы они отказались от подданства Николая II и стали подданными султана? Не лучше ли было и в самом деле начать новую жизнь в Париже? На многие вопросы он так и не смог найти ответа и отложил их до того времени, когда Ирина достаточно поправится, чтобы можно было их с ней обсудить. Здоровье Ирины понемногу шло на поправку, но она была еще слишком слаба, чтобы двигаться дальше.
Однажды вечером она все-таки заявила, что готова продолжать путь.
— Я уже поправилась и вполне могу ехать, — сказала она. — Нам больше нет смысла здесь задерживаться, мы уже и так потратили достаточно денег за время моей болезни, а у нас их не так и много. Нам нужно как можно скорее добраться до Парижа и найти какую-нибудь работу. Думаю, для тебя это не составит большого труда, ты ведь наполовину француз.
— Вот увидишь, тебе понравится Париж, и Мари тебе тоже понравится. Она — потрясающая модистка. Она купит наши меха, а потом...
Но она не дала ему продолжать. Казалось, она и сама была в восторге от его предложения.
— Я всегда мечтала побывать в Париже. Мы будем работать, а Михаила отдадим в школу. Право, единственное, за что мы можем благодарить царя — это французский язык, который мы знаем, как свой родной.