И вот этот удивительный даже по тем временам взгляд советского Генштаба на возможное развитие ситуации сразу программировал очень непростое положение для сил прикрытия в случае начала войны. И очень сложно понять – как могли так безответственно мыслить два подряд начальника Генштаба РККА, то есть генерал армии Мерецков до января 1941 года и генерал армии Жуков с января 1941 года?
Еще можно объяснить их расчет на то, что советские соединения будут развертываться не в одночасье, а в течение полумесяца, и в этот период вся тяжесть обороны в приграничном сражении ляжет на армии прикрытия. В разработке этой части «сценария» надо было думать только за себя, за «красную» сторону.
Но в той части «сценария», где рассматривались возможные действия «синей», так сказать, стороны, то есть – немцев, мыслить-то надо было за противника!
За противника!
Но как после стремительных польской 1939 года и французской 1940 года кампаний вермахта, успешных для немцев в том числе и за счет немедленного ввода в дело основных ударных сил, Мерецков, Жуков и подчиненный им Генеральный штаб РККА могли допускать вариант постепенного и неспешного развертывания Гитлером основных сил вторжения? Вот уж это понять не то что сложно, но просто невозможно. Не надо было иметь на паре петлиц десять генеральских звезд и быть генералом армии, чтобы понимать, что немцы ударят сразу всей массой войск.
Я не допускаю мысли о прямом предательстве Тимошенко и Жукова, да и Мерецкова – тоже (хотя с последним и «темна вода в облацех»), однако подобные взгляды профессиональных военных на возможные действия противника проще всего объяснить прямой изменой. Ведь они были обязаны знать и изучить реальный стиль действий Германии в уже идущей мировой войне. Но вот же – не изучили.
Или – «не изучили»?
Так или иначе, здесь уместно говорить о преступной безответственности и верхоглядстве Генштаба РККА, наркомата обороны СССР и их руководителей накануне большой войны. Причем говорить надо о преступном небрежении именно военных, а не Сталина. Ведь здесь речь – о профессиональных проблемах стратегического полководческого планирования, к которым Сталин в то время прямого касательства не имел и не обязан был иметь. На этом, как правило, упускаемом из виду моменте стоит немного остановиться…
После чистки армии в 1937–1938 годах Сталин, конечно, был обеспокоен – не снизился ли командный уровень РККА? В 1935 году на одном из первых заседаний Военного совета при наркоме обороны СССР военные просили наркома Ворошилова поставить вопрос перед ЦК о разрешении высшему командованию РККА хотя бы в полевые поездки летать самолетами, но Ворошилов, даже не адресуясь к ЦК и Сталину, жестко запретил это. А мотивировал запрет высоким уровнем аварийности в ВВС. «Вот ликвидируете аварийность, тогда и летайте» – таков был смысл ответа Ворошилова.