— А где же тут сад?
— Вон за той стеной, не видишь, что ли, из-за нее торчат верхушки деревьев?
Собрались все, остановились у дверей.
— О, здесь неплохо!
— Заметь, Мели всегда последняя.
Один из прибывших поглядел на вывеску и прочел:
— «Разрешается приносить с собой закуску»!
— Я первым делом выпью такую кружищу воды, такую кружищу, с церковь величиной!
— А я — вина.
— Это с утра пораньше?!
Вошли.
— Осторожно, милая, тут ступенька.
— Спасибо, я вижу.
— А где мы оставим велосипеды?
— Пока что у входа. А потом нам скажут, куда поставить.
— Я тут ни разу не была.
— А я был, и не раз.
— Добрый день.
— Оле! Добрый день.
— Фернандо, помоги, пожалуйста, моя юбка за что-то зацепилась.
— Здесь уже попрохладнее.
— Да, тут хотя бы дышать можно.
— Вот ваше лицо я помню.
— Как поживаете? Как дела?
— Как видите, поджидаю вас. Я уж тут удивлялся, что это вы нынче летом глаз не кажете.
— Если можно, будьте добры стакан воды.
— Почему же нет. Ну, а тот, высокий, который пел? Мне, кажется, сказали, что он с вами.
— Да, он приехал, сейчас придет со своей невестой и с теми, что приехали на мотоцикле. Им, видно, нравится солнышко.
— Сегодня, пожалуй, оно никому не нравится. Да, конечно, эти бутылки вина для вас.
На стойке, сияя, стояли в ряд четыре одинаковых литровых бутылки с красным вином.
— Их заказали те двое, как только приехали.
— Что ж, давайте почнем одну. Кто хочет выпить, ребята?
— Хочу безумно.
— Что ты, зачем?
— Оставь бутылки, возьмем на реку. А сейчас, если надо, отдельно по стаканчику.
— Ладно, пусть так. Ты, Сантос, хочешь вина?
— Если дадут.
— Я выпью воды.
— Много не пей, ты запарился.
— Эти голубки не удосужились вынуть из коляски еду. Интересно, что они делали столько времени?
— Тито[6], выпьешь стаканчик?
— Пока предпочитаю воду. А там видно будет.
— А чего вам, девушки: воды, вина, газировки, оранжада, кока-колы, ананасного сока?
— Ну прямо будто это ты всем торгуешь! Из тебя бы, приятель, классный бармен вышел.
— Если девушки не хотят вина, единственно, что могу предложить, — это газированной воды.
— А я, мальчики, сейчас сяду, понятно? И не буду пить ничего, пока чуточку не остыну.
— Это мудро. Лусита, хочешь газировки?
— Хочу.
— Газировка, конечно, лучше, чем простая вода, — сказал Маурисио, наклоняясь к ящику со льдом. — Я ее охлаждаю, а вода уже успела согреться.
— Тогда это, наверно, бульон.
— Все равно хороша, — возразил Тито. — Она утоляет жажду.
— Раз вы так распарились, — добавила Мели, блаженствуя на стуле, — нельзя пить ничего очень холодного.
У нее был крепкий торс, широкие бедра, под брюками угадывалось упругое тело. Голые руки она положила на прохладный мрамор столика.