Недобрая тень набежала на лицо Калныня.
— Ты бы насчет верха не очень. Это из тебя кулак прет. Лишь бы свое брюхо набить да под себя все подгрести.
— Точно, оно ведь не так обидно, когда у всех брюхо пустое, — вперед выступил Хенька, еще не остывший от стычки с плоскомордым. — Мир хижинам, война дворцам! Дворцы разрушили, а хижины, придет время, сами развалятся!
— Ну, хватит, мужики. Вы-то небось уже хватили как следует, а теперь на трезвого кидаетесь, — примирительно ушел от больной темы Калнынь. — А, между прочим, я вам новость привез. — Он полуобернулся в сторону Марты и слегка поклонился ей: — Ваша настойчивость, Марта Якабовна, вознаграждена. Буквально вчера принято решение о строительстве средней школы в поселке.
Марту покоробило от его барственно-снисходительного тона.
— Вы как будто делаете мне личное одолжение. Эту школу нужно было построить двадцать лет назад, — сухо ответила она.
— Да что же это такое на самом деле?! — на правах хозяйки возмутилась, наконец, Илза. — Ободрали гостя, как липку, да еще живьем готовы слопать! А ну-ка, дорогие мои, всех прошу к столу.
Разом выстрелило несколько бутылок шампанского, полилась шипучая пена. С бокалом в руке Калнынь встал и дождался, когда воцарилась полная тишина.
— Дорогие мои земляки, — начал он, — думаю, за все, за что можно было выпить, вы уже выпили. Но есть у меня тост, которого не поднять не могу. Он за тебя, Илза. Ведь сегодня и твой день тоже…
Сидевшая напротив Илза улыбнулась смущенно и обняла Бируту.
— Когда-то я тебя, совсем девчонку, — продолжал Калнынь, — привез сюда с маленьким узелком и огромным глобусом учить наших заброшенных, истерзанных проклятой войной ребятишек, начать здесь новую светлую историю. Помнишь тот глобус, Илза?
— С дыркой от пули, — подсказала Хельга. — Он теперь у нас в школьном музее.
— Неужели сохранили? — растрогался Калнынь. — Молодцы… Так вот, хочу тебе пожелать, чтобы твои, нет, наши дети продолжали эту историю достойно. Знаю, что тебе несладко пришлось. Одной, без мужа, такую дочь вырастить это…
Калнынь запнулся, увидев, как побледнела Илза, проглотив неподатливый комок в горле. Она старалась, но не могла удержать подступивших слез. Не в силах овладеть собой, Илза кинулась прочь из-за стола. За нею вскочила Бирута. Среди гостей прошелестел шепоток, кое-кто с осуждением поглядывал на Калныня — кто тебя, мол, за язык тянул.
Калнынь смущенно откашлялся, вопросительно оглядел сидящих за столом, не понимая, чего он такого несуразного сморозил.
— Это завсегда — где бабы, там сырость, — проворчал Марцис; его тоже задела недотепистость Калныня.