Марина внимательно посмотрела на нее и больше вопросов не задавала. Привычным движением воткнула в розетку электрический чайник, заглянула под крышку — достаточно ли воды. Помолчав немного, заговорила:
— Раз отбывает — бог с ним. Давай-ка я тебе бутерброд с джемом сделаю. Клубничный, из Польши. Вчера в наборе с килькой давали, разорилась на два. Ума не приложу, куда теперь четыре банки кильки девать.
— Сама ешь свою кильку с джемом!
— Кончай, нечего на людей кидаться, — спокойно, но строго осадила Марина. Она это умела, хоть и своя в доску.
— Значит, сама дурака сваляла, коль такого парня упустила.
— Какого такого? Ну, какого такого?! — взорвалась Лиля. — Ты хоть соображаешь, что такое летчик-испытатель? Пуговки блестят, фуражечка набекрень — так, что ли? И в тридцать лет — юная безутешная вдова! Как трогательно и романтично! А детям на ночь красивые сказки про папу-героя?
— Дура ты еще, как я погляжу, — философски заключила Марина и выдернула из розетки закипевший чайник, — или стерва…
Но тут скрипнула обшарпанная дверь и на пороге появилась суконная охранница с неизменным кислым выражением на лице.
— Тебе, Звонцова! — выдохнула она и, будто гору с плеч сбросила, протянула девушке запечатанный конверт.
— Мне? — Лиля застыла, не решаясь взять письмо. — От кого?
— От того, от того. Бегают тут с утра пораньше!
— Спасибо, тетя Кать, — Марина протянула руку и взяла письмо, прикрыла за охранницей дверь и торжествующе улыбнулась. — Ну, пляши, подруга!
Лиля молча выхватила конверт, торопливо надорвала. Внутри лежал голубоватый прямоугольник казенной бумаги — билет на самолет.
— Рейс семьсот двадцать пять, — растерянно пробормотала она и подняла на подругу глаза, в которых застыла мука.
— Ну, что ты стоишь, как чурка? Ноги в руки — и вперед. На лету и поженитесь, раз уж такая любовь, — проговорила Марина, почему-то понизив голос до шепота.
Легкая тень набежала на лицо ее подруги.
— Любовь? — процедила она сквозь зубы. — Дудки, хватит с меня.
С каким-то тихим злорадством, словно нарочно истязая себя саму, она порвала билет на мелкие клочки.
Море сегодня лениво поигрывало на солнце мелкой рябью. Ластилось к песчаному берегу. Жадные до легкой наживы чайки с криками кружили над пирсом, уходившим далеко в море. К нему швартовались и от него отчаливали в очередной рейс рыболовецкие суда. Здесь не золотистая чешуя, а радужные пятна мазута украшали воду. По пирсу сновали рабочие с ящиками рыбы. Складывали их штабелями возле деревянной почерневшей от штормов конторки.
Все то время, пока рыболовный бот, по-рыбацки «эрбешка» покачиваясь на волнах, подваливал к пирсу, Артур в наброшенном на плечи кителе стоял на берегу, скрестив на груди коротковатые сильные руки.