Д’Эрлеви лукаво улыбнулся.
— Тогда выиграйте, Элиан. Если сможете. Но, если проиграете, — он резко притянул ее к себе. Графиня хотела оттолкнуть его, но у Филиппа была железная хватка. — Вы — моя. И только моя. Столько, сколько я захочу. От вас уже ничего не будет зависеть.
— Вы монстр! — прошептала Элиан, все еще пытаясь вырваться.
— О, нет! — засмеялся маркиз. — Вот если я вас возьму прямо здесь…
Прижимая графиню к себе одной рукой, другой он начал задирать ей юбки.
— Отпусти меня, ты! — Элиан хлестала его по щекам, но Филипп лишь крепче прижимал ее к себе. Второй рукой он уже почти спустил с нее нижнее белье. Но потом резко отпустил, и, как ни в чем не бывало, спокойно произнес:
— Я не чудовище. Если бы я хотел взять вас силой, я бы это сделал. Теперь, вы, надеюсь, в этом не сомневаетесь.
Графиня тяжело дышала. Повисла долгая, гнетущая тишина, в которой было слышно лишь их дыхание.
— И почему же вы не сделали этого?
— Это не мой стиль.
Кивнув, дю Сорель отвернулась. Подойдя к двери, Элиан, остановившись, обернулась:
— Телом, быть может, вы так и не поступаете, Филипп. Но то, что делаете вы с душами…
Не договорив, она вышла, аккуратно прикрыв дверь и оставив его в одиночестве.
Элиан держала руку Беатрис в своих ладонях, поглаживая ее пальцы.
— Ты всегда желанная… гостья в моем доме, — графиня нежно прикоснулась губами к щеке собеседницы.
— Благодарю. Но мы и так доставили тебе множество хлопот, — Беатрис посмотрела на брата с укором.
— Я, пожалуй, оставлю вас, дамы, — сказал Филипп, забираясь на коня. — За мое отсутствие, боюсь, накопилось много дел. Надеюсь, скоро мы с вами увидимся. Счастливо.
Он цокнул языком и лошадь послушно побежала рысцой.
— Да, мне тоже пора, дорогая, спасибо за гостеприимство, эти две недели я провела с удовольствием, — Беатрис изящно впорхнула в карету.
— Я искренне надеюсь, что в ближайшее время мы вновь сможем насладиться обществом друг друга.
— Обязательно, — де Эспри высунула руку в окно, Элиан ее пожала. — Трогай.
Кучер щелкнул хлыстом, карета, качнувшись, покатилась в том же направлении, в котором несколько минут назад исчез Филипп.
Да, две недели, проведенные в гостях у графини, действительно оставили самые хорошие воспоминания. Беатрис была окружена вниманием, заботой и любовью. Любовью. Неужели слова, которые говорила ей графиня, были правдой? Любое желание, любой каприз, все, чего бы не захотела де Эспри, тут же было исполнено. Даже в своем доме, от своего мужа она никогда не получала такой заботы, хотя обвинить Бернара де Эспри в черствости было довольно сложно.