Она открыла глаза, сладко потянувшись. Повернулась и обняла лежащую рядом женщину. Интересно, сколько раз Филипп просыпался вот так же, в объятиях женщины, которую любит? Беатрис улыбнулась, она знала ответ. Никогда он так не просыпался. Вся ирония в том, что сейчас она проснулась, обнимая любимую женщину брата.
Элиан вздрогнула во сне. Беатрис нежно провела рукой по ее волосам.
Тихо встав с постели, стараясь не разбудить графиню, де Эспри подошла к письменному столу Элиан и открыла ящик. Там были письма, в которых рука Беатрис выводила аккуратным почерком слова признания в своих чувствах. Взяв письма, маркиза спрятала их в потайной карман своего плаща. Потом она на цыпочках вернулась в постель.
— Элиан, — прошептала она на ухо графини, не спеша целуя ее. — Проснись.
Элиан распахнула глаза, улыбнувшись.
— Все хорошо? — спросила она.
Вместо ответа Беатрис снова поцеловала ее.
— Значит, хорошо, — сделала заключение графиня.
Де Эспри вновь поцеловала ее.
— Мне пора, уже почти полдень.
Вздохнув, Элиан встала и позвонила в колокольчик, затем вышла из комнаты, но быстро вернулась.
— Я распорядилась подготовить экипаж, — объяснила она.
Беатрис старалась зашнуровать корсет, но ей это удавалось плохо.
— Мне не помешала бы помощь, — краснея, сказала она, поворачиваясь спиной к Элиан.
— Краснеть поздно, я уже все видела, — весело заметила дю Сорель, туго зашнуровывая корсет, а затем и платье.
Когда Беатрис была приведена в порядок, она обернулась к Элиан.
— Ты обещала мне, что никто не узнает о том, что случилось…
— Я помню.
Элиан обхватила лицо Беатрис ладонями.
— Беатрис, я обещала тебе, что никто не узнает. Я люблю тебя. Действительно люблю, — руки графини потянулись к шнуровке на платье де Эспри.
— Мне пора, — тихо ответила Беатрис, высвобождаясь из объятий.
Они спускались молча, держась за руки.
Подарив поцелуй на прощание, маркиза де Эспри села в поданный экипаж.
Возвращаясь мысленно к событиям вчерашнего вечера, Беатрис устало прикрыла лицо ладонями.
Из кармашка в плаще она достала письма и начала их перелистывать. Взяв последнее, Беатрис развернула его. Слезы потекли по ее щекам. Ей стало горько и обидно. Грудь сдавил всхлип.
Успокоившись, де Эспри спрятала письма с твердым намерением сжечь их, когда она приедет домой.