Теперь она знала, что ей остается только одно. Ждать.
10
Котре
Еще несколько часов, и Рафаэля предадут земле.
В некотором смысле мне казалось, что я с ним уже попрощался. Последние минуты похоронной церемонии я решил провести совершенно один, чтобы все как следует обдумать. Откровения Тесье полностью изменили мой взгляд на это дело. Жизнь Юлии, возможности Александра, их бегство… В его рассказ с трудом верилось, у меня не было никаких доказательств, подтверждающих его слова. Однако я был уверен, что Тесье сказал мне правду: все идеально сходилось. Но мне по-прежнему было неизвестно, где искать Юлию и Александра.
Желая облегчить свою совесть, ученый сразу предупредил меня, что не поможет мне пролить свет на эту историю. На мгновение я даже подумал, не лучше ли будет последовать его совету и оставить все как есть. Теперь, когда моего брата больше нет, ради чего ворошить прошлое, тем более рискуя при этом навредить моему племяннику и его матери? Что дает мне право думать, будто я могу оказать им хоть какую-нибудь помощь? Все сводилось к тому, что мы с Камиллой находимся под наблюдением, а моя машина была намеренно повреждена. Те, кто покушался на мою жизнь, не знали одного: теперь мне известно гораздо больше, чем они думали.
Это может показаться невероятным, но почти за сорок лет своей жизни я присутствовал на похоронах всего один раз. И это не были похороны бабушки или восьмидесятилетней двоюродной прабабушки. Нет, в моем присутствии предали земле тело шестнадцатилетнего подростка, которого звали Жером. Умереть в таком возрасте ненормально, какой бы ни являлась причина смерти. Жером попал под поезд, и никто так и не узнал, как все произошло на самом деле. Это была игра, которая обернулась несчастьем? Или же самоубийство? Или его кто-то толкнул под поезд? Каждая из гипотез по очереди владела всеми умами в лицее. Ходили безумные слухи, касающиеся обстоятельств смерти, и каждый претендовал на то, чтобы считаться правдой. На самом деле с уверенностью можно было сказать только одно: его тело обнаружили на пустыре у железнодорожных путей.
Отец запретил мне приходить на похороны Жерома. Он считал всю эту историю безнравственной. Как если бы смерть мальчика, которому было столько же лет, что и сыну, являлась чем-то постыдным. Естественно, я нарушил его запрет. Отец же так мало занимался мною и братом, что вряд ли даже заметил в тот день наше отсутствие.
Смерть Рафаэля тоже оказалась не самой обычной. Вот единственная общая черта, которую я смог найти у этих двух похорон. Мне было нелегко найти у себя наряд, приличествующий для похорон. В конечном итоге Камилла выбрала темные брюки, более-менее подходящие к случаю, а затем достала из шкафа Рафаэля пиджак и галстук. Таким образом, я отправился на похороны своего брата в его же одежде.