С неохотой оторвавшись от моих губ, она сказала.
– Виктор, если вы напишете моему папа и попросите моей руки, я буду самой счастливой девушкой в мире!
– Сашенька, – ответил я, – обещаю вам, что напишу. Но он наверняка мне откажет. Ведь кто он – потомок самого Рюрика, и кто я?
Сашенька потупила взгляд:
– Виктор, ведь вы же югоросс – а это уже немало. Я же сделаю все, чтобы он сказал «да»! Обещаю.
На этой оптимистичной ноте мы распрощались, и я отправился к Стивенсу, где меня уже ждали мои спутники, пожурившие меня за поздний приход. И действительно, мы едва не опоздали на поезд. Но я помнил чудесные глаза Александры и ее не по годам развитый интеллект. На контрастах мне вспомнились две мои несостоявшиеся невесты.
Первая, приехав вместе со мной в Североморск из Питера, сразу сказала:
– Я никогда не буду жить в этой дыре.
После чего укатила обратно в Питер, и больше я ее не видел. Вторую же, после моего возвращения из очередного похода, я не обнаружил в числе встречавших. Зато, придя домой, застал ее в постели с кавалером. И она не нашла ничего лучшего, чем сказать мне все, что она думала. Я еще и оказался виноват в том, что прибыл раньше, чем она рассчитывала, а не на следующий день.
И если честно, то, выгнав ее прочь, я вздохнул с облегчением, ибо меня уже тяготила мысль, что эта шлюха когда-нибудь станет моей женой.
И когда поезд, стуча колесами, уносил нас из Парижа, я достал гитару и запел любимую мамину песню, которую, по ее словам, часто пел мой отец:
Здесь лапы у елей дрожат на весу…
17 (5) сентября 1877 года. Утро. Санкт-Петербург. Гатчинский дворец. Штабс-капитан гвардии Николай Арсеньевич Бесоев.
За окном, тихо шумели начавшие уже желтеть листья парковых берез. Начиналась золотая осень 1877 года. На планете Земля досрочно заканчивался XIX век, и наступал ХХ век. Отныне все полтора миллиарда жителей планеты будут жить и мыслить совершенно в другом, лихорадочном ритме. Тот, кто готов к этому переходу – вырвется вперед, все прочие отстанут, став тихой и затхлой провинцией. Наша задача сделать так, чтобы Россия и русские оказались бы в числе лидеров, а не стали бы одной из тех наций, которые вечно догоняют сбежавший от них паровоз.
А тем временем к нам в Гатчину по вызову Александра III приехал технический гений, бессребреник и подвижник отечественного оружейного дела штабс-капитан Сергей Иванович Мосин. К нам – потому что по просьбе царя я прикомандирован к его августейшей особе, и в чине штабс-капитана гвардии тренирую первую в России отдельную Гатчинскую роту специального назначения.