— Ты сам‑то в это веришь?
— Да.
Это было сказано твердо, уверенно и непререкаемо. И в глазах цвета самой темной северной ночи не отражалось ни тени сомнения. Он и вправду верил.
А я так устала что‑то доказывать, сопротивляться, стоять на своем. Я просто устала. Доводы, аргументы, здравый смысл… все мои попытки переубедить лиса неизменно проваливались. Так зачем очередной раз биться в эту же стенку? Тем более, я в прошлый раз неслабо расшибла об нее лоб, и не горю желанием повторять сей сомнительный подвиг.
А потому…
— Алин, нет.
Несколько несоизмеримо долгих секунд он молчал и, судя по каменному выражению лица, ничего хорошего мне не светило.
— Нэви, все хорошо, — вдруг, устало вздохнул лис, немного, отступая.
— Тогда пойдем… — я скинула тапки и хотела наклониться, чтобы поставить их на обувную полку, но не успела.
Кицунэ плавно опустился у моих ног и сделал это сам. Но… не поднялся так быстро, как я того ожидала.
Почему‑то смотреть на него сверху вниз мне было неуютно. Это казалось неправильным и чуждым. Алин осторожно коснулся пальцами моей ступни, нежно гладя ее, и тихо сказал:
— Я тебя не обижу. Попробуй поверить, Нэви… просто попробуй.
И я… поверила. Наверное, совершая новую глупость, но я сейчас безоглядно ему поверила. Потому что хотелось очутиться в чьих‑то теплых руках, которые закроют от всего мира, смежить веки и услышать, что все будет хорошо. Обязательно! Ведь как может быть иначе, если он пообещал?
Алин осторожно встал и привлек к себе, нежно поглаживая по спине, скользя руками по плечам и касаясь лица.
Я подняла голову, уже зная, что будет. Нервно облизнула пересохшие губы и тихо охнула, когда их накрыл горячий рот мужчины. Было… сладко. Нежно, ласково и очень сладко.
— Все будет хорошо, моя маленькая, — хрипло шепнул на ухо Алин, нежно целуя мочку. — Ты моя женщина, и с тобой никогда не случится ничего плохого. Нэви, Невеличка… наваждение болотное, огонек чарующий.
Я молчала, замерев в его объятиях и спрятав лицо в вороте рубашки. Мне было хорошо так, что замирало сердце, и хотелось, чтобы этот момент длился вечно. С другой стороны, в сердце пойманной птицей бился страх будущего.
Но… его «не бойся» оказалось сильнее.
Если честно, я опасалась, что почувствовав слабину лис решит, что можно проявить настойчивость и получить больше, чем я давала сейчас. Но… нет. Он бережно набросил мне на плечи шаль, еще раз обнял, а после взял за руку и мы неторопливо пошли к общежитию.
Ночь тиха? Вовсе нет. В вышине шумит ветер, играя с опадающей листвой, где‑то вдалеке поет птица… в этот момент как никогда хотелось побыть слабой девушкой и на кого‑то опереться.