Мое сердце забилось сильнее.
— Я не хочу об этом говорить. Я уже исцелилась. Я в порядке, — горло внезапно пересохло, и я сглотнула.
— Да неужели?! — воскликнула она. — Если это так, то почему бы тебе не пойти к Леви со своими наглыми сиськами и кричащим шрамом и не поговорить о погоде? — я вытаращилась на нее. — Давай, Сара. Двигайся. Ты же исцелилась, верно?
Я покачала головой и, отказываясь отвечать, распласталась на спине, злая и пристыженная. Просто закрыла глаза, подставляя лицо горячему июльскому солнцу.
Несколько секунд она молчала, а затем я услышала как она тоже легла на спину и тихо сказала:
— Я хочу помочь тебе исцелиться, Сара. Но сначала ты должна мне открыться, — она поколебалась. — Пожалуйста, впусти меня.
Мои глаза снова защипало, и на этот раз я позволила слезам вырваться наружу. Их было не так много. Они скатывались с глаз и чертили дорожки к ушам, практически скрытые солнцезащитными очками
Как я могла дать шанс Дженне или кому-то еще, если они могут здесь и не задержаться? Я не хотела рисковать и привязываться к человеку, который мог в любой момент покинуть этот мир. Я не могла. И не собиралась.
Долгое время мы просто лежали, слушая смех и музыку, окружающую нас, а я тихо плакала. Дженна об этом знала. И не сказала по этому поводу ни слова. Она просто позволяла мне плакать, ожидая, пока счастливое солнце не осушит слезы, а тишина между нами снова не прояснится.
Когда мы заговорили, первой начала Дженна, выбрав темой хот-доги и попкорн. Прежний разговор остался в километрах позади нас.
Дженна хороший друг. Почему я не могу быть такой же?
***
Солнце уже село, и жар летнего дня начал ослабевать. Мы с Дженной отбросили полотенца, накинули одежду поверх купальников и присоединились к одному из очагов веселья.
Я представила Дженну нескольким свои школьным друзьям. Мне было странно и не комфортно находится среди них, но только некоторое время. В конечном итоге, почувствовав себя как дома среди людей, с которыми росла, я расслабилась.
Ни один из нас за все это время не произнес имя Черити. Из-за этого я чувствовала и вину, и облегчение.
— Твой вкусный друг, кажется, хорошо проводит время, — указала Дженна на Дарена подбородком, и я повернулась посмотреть, как он делает глоток пива и убийственно подает мяч. Фанаты пляжного волейбола натянули здесь сетку.
— Да, — ответила я, пока его гарем визжал сбоку от поля. — Он становится любимчиком каждой вечеринки, на которой появляется.
Он подал снова, высоко вскидывая руку и отправляя мяч в полет над сеткой.
Болельщики закричали вновь. Дарен бросил им свою фирменную улыбку, но та не коснулась глаз. Хм.