Искренне ваш, Дин Максвелл».
Темноту ночи разорвала еще одна вспышка света, и небеса, наконец, разверзлись, словно высвобождая весь запас воды, накопленный за все лето. Буря достигла земли, громкая, темная и дикая. Я перечитал письмо. Затем смял его и бросил в мусор.
Пусть демоны катятся к черту.
***
Непрерывный дождь шел всю ночь, да и утром складывалось ощущение, что он прекратится не скоро. Ночные кошмары и откровения так и не дали мне заснуть, поэтому я устало скатился с кровати и поспешил в душ.
Когда я вышел из ванной, Пикси стояла рядом с дверью, держа в руках душевые принадлежности, с отсутствующим выражением на лице.
Мы не разговаривали уже несколько дней.
Ходили мимо, не общаясь и не касаясь друг друга.
Одевшись, я поспешил в восточное крыло, чтобы взять список дел у Эллен. Первым пунктом значился ремонт поломанного ящика стойки регистрации.
Стоило мне оказаться в лобби, как в двери ворвалась Хэйли, и, огибая стойку, воскликнула в воздух, задыхаясь:
— Я здесь, я здесь!
У Хэйли были проблемы с пунктуальностью.
Ее оранжевая рубашка была покрыта темными пятнами от капель воды, а туфли скрипели при каждом шаге. Хэйли с громким стуком бросила свою большую, мокрую сумку на пол и заправила густые черные волосы за уши.
— Привет, Леви, — помахала она мне, хотя я стоял в шаге от нее.
Я перешагнул через ее огромную сумку.
— Привет.
Я начал оценивать поломку. Снаружи грохотало так, что дрожали стекла.
— Эллен еще нет, верно? — она нервно огляделась, включила компьютер и начала перебирать вещи, стараясь сделать вид, будто уже час как усердно работает.
— Она у себя в офисе, — ответил я.
Хэйли вздохнула с облегчением, подняла сумку и стала рыться в вещах, пока не нашла конфеты.
— Так... как дела?
— Прекрасно, — я вытащил ящик и стал изучать поломанные стойки.
Она откусила конфету:
— А... как работа?
— Прекрасно.
— А... как Пикси?
— Откуда мне знать? — нахмурился я.
Она пожала плечами:
— Вы же живете вместе.
— Я не живу с Пикси.
— Ты живешь рядом.
— Это не то же самое, что жить с ней, — я опустился на колени и начал чинить стойки.
— Значит, ты не знаешь, как она?
— Нет.
Некоторое время Хэйли жевала, пристально на меня глядя.
— Знаешь, что я думаю? — Я вздохнул. — Думаю, что Пикси грустно, — и добавила: — И не из-за той истории со шлюхой.
Долбаные сплетни.
А Хэйли продолжала:
— Мне кажется, она грустит, потому что скучает по тебе.
Я стал откручивать стойки с куда большим усердием, чем требовалось.
— Нет. Я думаю это потому, что я назвал ее шлюхой.
Я буквально чувствовал затылком ее взгляд.
— Так было бы проще?