— Три-четыре человека держат сторону начальства, — сказала Ирена.
— Такие всегда найдутся.
В тот день, когда они должны были получить расчетные листки, Райсмюллерша села в столовой отдельно от всех, в гордом одиночестве.
— Вот дурная голова, — сказала Ирена, — теперь нам придется пересаживаться к ней.
Следом за ними потянулись другие работницы; чтобы все уместились рядом, пришлось составить несколько столов; в противоположном конце осталась только Эхтернахша и еще трое.
Они все уже слегка подзавелись, пока переходили на новое место в столовой, а когда оказались на своих рабочих местах, кто-то запел:
В леща, что молод и строен был, раз, два, три,
трам-там, тиралляля,
и плавал у морских глубин, раз, два, три,
трам-там, тиралляля,
вдруг втрескалась старуха камбала, камбала,
вдруг втрескалась старуха камбала.
Последнюю строчку подтянуло еще несколько человек, а когда мастер закричал:
— Тихо! Вы, крикухи! Я сказал, тихо, — тут уж подтянули все:
Ей лещ сказал, сошла с ума, раз, два, три,
трам-там, тиралляля,
ты слишком для меня стара, раз, два, три,
трам-там, тиралляля,
давай-ка ты отсюда прочь, старуха камбала,
прочь-прочь, ты, камбала.
Теперь уже пели с наслаждением:
И камбала ушла на дно, раз, два, три,
трам-там, тиралляля,
и там ей страшно повезло, раз, два, три,
трам-там, тиралляля,
нашла монетку она в песке, вот это везение камбале,
монета — везение камбале.
С приданым нынче наша карга, раз, два, три,
трам-там, тиралляля,
и тот же лещ опять в женихах, раз, два, три,
трам-там, тиралляля,
ведь лещ-то наш далеко не простак,
ох, лещ далеко не простак.
Мораль истории проста, раз, два, три,
трам-там, тиралляля,
такого бойся жениха, раз, два, три,
трам-там, тиралляля,
ведь лещ-то наш далеко не простак,
ох, лещ далеко не простак.
Песня подняла у всех настроение.
Пришла старуха из бухгалтерии. Они вскрыли конверты, и тотчас раздался общий ликующий крик. Они танцевали с расчетными листками вокруг столов.
Давай-ка ты отсюда прочь, старуха камбала,
прочь-прочь, ты, камбала-а!
Это нужно было отметить.
Вот почему, когда Марион пришла домой, она не так уж прямо стояла в дверном проеме. Он сидел в кухне и читал газету. На носу у него были очки. Совсем недавно он заказал себе очки для чтения.
— Хайнци, — сказала она. — Хайнци, дружище.
Она не могла удержаться от смеха.
— Хайнци, что у тебя за вид?
Он взглянул на нее поверх очков.
— Ой, мне плохо, — стонала она. — Ой, не могу!
— Посмотри на себя, что у тебя за вид.
В постели на нее снова напал смех. Не в силах удержаться, она накрылась одеялом с головой. Он лежал рядом с крайне оскорбленным видом.