Меня спас густой подлесок – ветви, листва и лианы, которые уменьшили скорость падения и смягчили удар. Я лежала на земле и глотала слезы отчаяния, но вдруг заметила то, на что раньше не обращала внимания. Это был вход в туннель с отверстием, достаточно широким для меня. Мне показалось, что этим туннелем кто-то постоянно пользуется, потому что его стенки были ровными.
Вход оказался немного узким, но я смогла в него протиснуться. Я совершенно не испытывала страха. Внутри было сумеречно, а не черным-черно, потому что сквозь корни просачивалось достаточно света, чтобы видеть, куда я ползу. В туннеле я обнаружила ответвления. Это был настоящий подземный лабиринт.
Повернув за угол, я увидела перед собой одну из обезьян «моей» стаи. Она ползла мне навстречу, держа в лапах орех. Увидев меня, обезьяна свернула в ближайшее ответвление туннеля. За ней следовала другая (это были молодые особи, которые, очевидно, играли в «догонялки»).
Тогда меня осенило. Это обезьяны прорыли систему туннелей на своей территории, чтобы перемещаться под землей так же свободно, как в кронах деревьев. Я могла пользоваться туннелями для быстрого и безопасного передвижения по территории стаи. Я последовала за двумя обезьянам и вскоре очутилась на знакомой полянке. И почувствовала такую радость, какой еще не испытывала с тех пор, как попала в джунгли: будто я была ребенком, получившим много подарков на Рождество. Мне казалось, что я уже освоила все знания и умения, необходимые для выживания в джунглях. Однако события, которым было суждено вскоре произойти, показали, что это далеко не так.
Я была уверена, что умираю.
Живот болел так, что я тихо плакала, свернувшись калачиком.
Сквозь пелену боли я пыталась вспомнить, что я съела и чем отравилась.
Тамаринд![5] За день до того, как у меня страшно заболел живот, я съела тамаринд. Это было одним из моих излюбленных лакомств. Стручки этого дерева по форме напоминали росший в моей прошлой жизни горох, но большего размера, темно-коричневые и ворсистые. В отличие от гороха, в котором ели семена-горошины, в тамаринде косточки выбрасывали, а ели коричневатую с прожилками массу, наполнявшую стручок внутри. Она была липкой и сладкой, как фиги.
Но тот тамаринд, которым я отравилась, был немного другим. В нем оказалось много маленьких зерен, размером с горошины, и по вкусу он был еще слаще, как финик.
Я не могла стоять и сидеть. Мускулы отказывались мне подчиняться. У меня кружилась голова, и я чувствовала, что конец близок. Я съела отравленный фрукт, очень похожий на тамаринд. За время жизни с обезьянами я узнала, что в джунглях иногда встречаются фрукты, очень похожие на съедобные, но немного другие. К этим на первый взгляд незначительным отличиям сводится вся разница между жизнью и смертью.