— Что? — У меня голова шла кругом от столь неожиданного поворота событий. Это было каким-то безумием! — Мистер Джекаби... они что, могут вас арестовать? Вы же ничего не сделали! Инспектор, одумайтесь. Он ничего не сделал!
Марлоу аккуратно отвернул уголок носового платка, который держал в руках, обнажив металлический блеск камертона, окрашенного красным — и это могла быть только кровь. Он сделал вид, что размышляет над данным объектом в течение какого-то времени, пока Джекаби заковывали в наручники.
— Не стоит переживать, мисс Рук, — обратился он ко мне, заворачивая камертон обратно в тряпицу. — Он не останется один. Я ведь вас предупреждал, чтобы вы не позволили ему втянуть вас в его сумасшествия, не так ли?
На моих запястьях щелкнули тяжелые железные ледяные наручники Марлоу. Когда нас вывели в вестибюль, нам пришлось пройти мимо небольшой толпы квартиросъемщиков, сдерживаемых полисменами. Женщина в канареечном платье поставила перед собой задачу оповестить как можно больше соседей. Они толкались и одновременно следили за нашим проходом, не спеша при этом давать показания, но охотно прислушивались к происходящему. Репортер установил в дверном проеме фотоаппарат и стоило нам только появиться, он тут же щелкнул вспышкой. Марлоу рявкнул на него, чтобы того убрали его с глаз долой, и офицер немедленно приступил к выполнению приказа. Я же как можно выше подняла воротник пальто, краснея от смущения. А вот Джекаби казался совершенное невозмутимым. Он уверено шагал за полисменом, словно это он здесь был хозяином положения, а не наоборот.
Репортер больше не пытался фотографировать, но благородно предоставил свои уши для надоедливой сплетницы в белом. Она украдкой бросала на нас взгляды, и я видела, как из её рта с надменным презрением вылетели слова: «та девушка!» — прежде чем из толпы вырвалась другая фигура.
Мона О'Коннор прошла мимо своих соседей и встала перед Джекаби, прежде чем кто-нибудь из офицеров успел её остановить. Она ткнула Джекаби пальцем в грудь и сообщила:
— Вы! Вы солгали мне!
— Уверяю вас, мисс О'Коннор, я не делал ничего подобного. Это какое-то недоразумение. Если вы не возражаете, то нам нужно ехать. — Его спокойствие было завораживающим, и, если бы не звон наручников на запястьях, я бы даже и не вспомнила, что он находился под арестом. Но Мона была неумолима.
— Ничего подобного! Вы мне солгали!
Страж, державший Джекаби за руку, попытался протиснуться между ними, бормоча что-то вроде:
— Отойдите, мадам. С дороги. Отойдите.