братьями приходилось тогда прятаться под массивным железным столом. Мы в
шутку называли его «противобомбежным». В 1979 началась гражданская
война. На этой войне погибли мои родители, мои братья. Отец общался с
американцами довольно часто, так что я смогла овладеть английским и
продолжить его дело в 1984 году, представившись именем своего покойного
брата – Рашида Тараки. На тот момент ему было бы восемнадцать...
- Но тебе тогда ведь было всего пятнадцать лет? – Джарек, кажется,
был шокирован.
- Здесь даже в десятилетнем возрасте дети умеют стрелять. Мне
пришлось продавать оружие, чтобы сводить концы с концами.
- А деньги твоего отца? – спросил Кэно.
- От его состояния почти ничего не осталось. Я отдала деньги тем, кто
здесь действительно в них нуждался. Все помогают повстанцам. Ведь это
священная война. Я рада, что могу хоть чем-то помочь своим в этой войне...
Кэно молчал. Его поразили эти решительные слова. Таких мужественных и
гордых, преданных своим убеждениям людей днем с огнем не сыщешь. Может,
он встретил Киру не просто так...
- Так почему ты так испугалась нас, детка? – решил сменить тему анархист.
- А вы сами подумайте. Схватили меня, и вообще...
- Да я хотел поговорить с тобой, но ведь иначе ты не выдала бы нам
свою сущность.
- А зачем поспорил с другом, что поцелуешь меня?
Кэно грустно улыбнулся.
- Просто захотел поцеловать тебя, детка. А что, понравилось?
Кира опустила глаза и прошептала:
- Да ничего... Просто это мой первый поцелуй... Я представляла себе
его немного иначе...
- Первый?! В 19 лет?! Детка, я тебе не верю!
- А как еще могло быть? Ведь я уже четыре года не Кира, а Рашид...
- Но целуешься ты страстно.
Кира смутилась и отвернулась. Она пыталась вглядываться в лучи
заката, но ничего не могла с собой поделать и слушала дыхание сидящего
рядом террориста. Все молчали. Джарек клацнул зажигалкой и распалил
костер. Он хотел закурить и достал, было, сигарету, но Кэно покачал
головой, показывая, что не советует курить при девушке.
- Так кто же вы? Расскажите о себе, - вдруг тихо попросила Кира,
взглянув на озаренное закатом лицо Кэно.
- Анархисты, детка. Наш клан называется «Черный дракон». Свобода или
смерть! - Кэно подкинул в костер несколько сухих веток. Пламя,
потрескивая, взвилось ввысь. Искры обожгли его шершавые ладони.
- Так ведь анархия – это безвластие, а тебя, гляжу, лидером называют...
- Меня называют Кэно... А власти у нас нет. У нас свобода и
авторитет. Но главное – это жить на свободе, прожигать эту жизнь, а не