двигателя напомнил Кэно тяжелую музыку мотора мотоцикла
«Харлей-Дэвидсон», и он, закрыв глаза, всю дорогу наслаждался эти
звериным ревом.
- Деппершмит! – позвал Генрих одного из своих ассистентов. – Все
готово к тому, о чем я говорил?
- Конечно, - заверил врача коллега. – Вы сами будете готовить к операции?
- Да, - ответил Вайнер. – Дело непростое.
Он проверил, все ли в порядке с механизмом, после обследовал Кэно.
- Противопоказаний нет, - заключил он. – Сегодня приступим. Джарек!
- Да, - отозвался ожидавший под дверью анархист.
- Ты уже знаешь, что будешь ассистировать мне?
- Конечно. Мы ведь все обговорили.
- Хорошо.
Кира пришла в палату, где главарь ожидал своей участи. Он уже
переоделся в белые брюки и майку, выданные в госпитали, на запястье у
него была бирка с группой крови и резус-фактором – I(0) Rh - . Эти
обозначения оживили старые воспоминания – в свое время шесть лет подряд
нашивка «I(0) Rh - » красовалась на его военной форме. Повязку с лица
сняли – шрамы на лице, очерчивающие пустую глазницу, были настолько
глубоки, что в нескольких местах доходили до костей.
- Ты нервничаешь побольше моего, детка! – обнаружил Кэно, едва Кира
переступила порог.
- Еще бы, - подтвердила она и взяла его за руку. – Пообещай мне, что
все будет хорошо.
- Это должен обещать хирург, а не я, - ответил Кэно. Эти слова не
обрадовали Киру. Она еще никогда не боялась за него так сильно. В палату
зашел Генрих. Кира повторила свою просьбу ему.
- Обещаю, - честно ответил врач.
Он сделал лидеру анархистов подготовительный укол. Кэно почувствовал,
что его начало сильно клонить в сон, он закрыл глаза, но возникшая
вместе с дремотой сухость во рту не давала покоя. Он уже не помнил, как
его повезли в операционную, как положили на стол, включили свет...
В стене у двери было стекло. Обычно здесь наблюдали за ходом операций
ученики Вайнера. Сейчас у стекла стояла Кира, и ее брови горестно
сдвинулись к переносице.
- Аллах! Молю! Помоги! Будь с нами! Помоги нам, Аллах...
Джарек вошел в операционную последним, когда Деппершмит заносил
инструменты.
Кира стояла у стекла и следила за процессом с негодованием, нервно
хрустя пальцами.
Генрих взял скальпель. Джарек стоял у стола, трясясь от страха.
Предчувствия подсказывали, что опасаться нечего, но душа не хотела
мириться с происходящим. Генрих Вайнер разрезал кожу там, где должен был
располагаться имплантат, и осторожно начал удалять ее. Он приподнимал и
срезал кожу медленно, миллиметр за миллиметром. Когда Генрих снял ее,