Сахарная вата (Уилсон) - страница 148

– Ой, у тебя клочки ваты даже к волосам прилипли, – сказала Роза, осторожно снимая их. – У тебя чудесные пышные волосы, дорогая. Они сами как сахарная вата. – Она осторожно погладила меня по голове. – А что, если их покрасить в розовый цвет? Тогда они уж точно будут выглядеть, как роскошная сахарная вата.

– Ой, а мы действительно можем их покрасить?

– Ну, я не знаю, как на это посмотрит твой папа…

– Папу я беру на себя, – ответила я.

– Тогда, конечно, сможем, милая. А что скажут в школе, если ты придешь туда с крашеными волосами?

– Да ведь еще всего одна неделя, и у нас начнутся каникулы!

– Тогда договорились. Как только закончится учебный год, мы превратим тебя в настоящую сахарную вату, идет?

Я рассказала Сьюзен, что Роза обещала покрасить мне волосы.

– Везет же тебе, – ответила она. – Ты будешь выглядеть еще лучше, чем сейчас. Только обещай, что не станешь носить такие же сумасшедшие прикиды, как Рианнон, Марго и Джуди.

– Конечно обещаю, обещаю, обещаю, глупенькая! – воскликнула я, обнимая Сьюзен. – Может быть, ты тоже сможешь приехать к нам на ярмарку со своим папой, и тогда, если захочешь, Роза и тебе покрасит волосы.

– Моя мама упадет в обморок, – вздохнула Сьюзен.

– А мы можем сказать, что обрызгали тебе волосы красной краской из пульверизатора – просто так, для смеха… Смехотерапия, вот. Ой, Сьюзен, если у меня будут розовые волосы, я стану одного цвета с Перл! Знаешь, кто такая Перл? Это лошадь на карусели. У нее роскошная розовая грива и хвост, а сама она белоснежная, с большими синими глазами. Она моя любимица-разлюбимица, но если ты приедешь к нам на ярмарку, я дам тебе первой прокатиться на ней. Другие лошадки там тоже очень красивые. Сапфир, например. Она тоже белая, но с синей гривой. Или Янтарь – коричневая, с желтой гривой и хвостом.

– Ты говоришь так, будто уже живешь на этой ярмарке, – заметила Сьюзен.

– Ой, как бы мне этого хотелось! – воскликнула я.

Я боялась, что на следующей неделе мы не сможем так же часто бывать на ярмарке, потому что она переезжала из Фелтинга в Бромшоу, это городок в сорока милях от Лондона. Но утром в понедельник папа пошел к врачу, тот осмотрел его ожоги и сказал, что они почти зажили и папа может снять бинты и снова сесть за руль фургона.

– До чего приятно снова чувствовать свои руки, Флосс, – сказал папа, шевеля пальцами. – И прекрасно снова сесть за руль. Поедем покатаемся, солнышко. Как насчет того, чтобы заглянуть на ярмарку в Бромшоу? Проверим, всё ли там по-прежнему.

– Хочешь сказать, не продает ли теперь Роза гамбургеры вместо сахарной ваты и не перегнали ли Перл на аттракцион «Звездочет»? – спросила я.