Хм, вообще-то демонические метки ставятся в качестве предупреждения: «Не тронь, мое». Они могут быть именными или обезличенными, брачными или просто обозначающими, что добыча кому-то принадлежит. Увидеть их может любой, кто умеет читать ауры. Но, если верить Асаду, муженек свою метку скрыл, причем я даже догадываюсь, в какой момент это произошло, однако директриса почему-то в курсе. Вероятно, за это надо поблагодарить Личиану: магия живых на мертвых не действует, так что уловка мужа здесь не сработала. А умертвие, числясь преподавателем, обязано докладывать директрисе обо всяких несуразностях.
Ладно, с этим понятно. Но к чему вдруг Жаба заговорила о семье?
Я настороженно воззрилась на дракониду.
– Простите, я, наверное, ослышалась… Перед кем вы несете ответственность?
– Перед собой! – рыкнула Жаба, по-настоящему разозлившись. Да так рыкнула, что в кабинете стены заходили ходуном, а пенек подо мной опасно зашатался. – И перед родителями, оставившими своих непутевых отпрысков на мое попечение!
Я насторожилась еще больше.
– Про каких родителей вы говорите, госпожа Девелар?
– И про ваших в том числе!
– Мм… насколько мне известно, вопрос о поступлении в УННУН не решается на семейных советах.
– Так и есть, – слегка успокоилась Жаба. – Наше заведение принимает детей без предварительного согласования с родителями. Но сообщить родственникам о судьбе их чада – если, конечно, родственники имеются, – мы обязаны. Это прописано в законе.
У меня что-то екнуло в груди.
– Простите, у меня, наверное, что-то с памятью или с головой… В каком еще законе?
– Общем для всех миров, Хельриана. И обязательном к исполнению даже здесь. Неужели вы думаете, университету позволили бы существовать, если бы мы не соблюдали определенных условий?
Меня как подушкой по голове шарахнули. Тяжелой такой, с камнями под наволочкой. Мать моя бескрылая! Это что же получается… Жабенция втихаря сливает информацию о нас родственникам? А маман меня не искала, потому что все это время знала, где я нахожусь?
– Успокойтесь! – рыкнула драконида, когда я злобно зашипела и, испортив алый шелк, процапарала отросшими когтями внушительные дорожки на подлокотнике «кресла». – Информация о студентах сообщается только двум ближайшим родственникам. Как правило, родителям. Если их нет, то просто – ближайшим. За исключением случаев, когда разглашение информации способно принести ученику больше вреда, чем пользы.
Я утробно заурчала:
– Почему же об этом не спросили меня, госпожа Девелар? Почему не поинтересовались, что для меня безопасно, а что нет?