— Мистер Эд все еще у вас? — поинтересовалась я, закусывая губу от волнения. Если он сейчас мне ответит, что продал моего любимца, то я, наверное, разрыдаюсь как малое дитя, но он только улыбнулся и кивнул.
— И Гемп здесь, — сказал он. — Мы продали Амброзию и Демми, но Мистера Эда, Гемпа, Румбу и Поло оставили. Довольно, чтобы ты не скучала, а?
Я кивнула и неожиданно для себя поняла, что не могу дождаться, когда окажусь в конюшнях.
— Думаешь, Грэн не станет возражать, если я прокачусь сейчас на Эде? — спросила я.
— Конечно, нет, — ответил дедушка. — Погуляй с ним подольше, а мы подождем твоего возвращения за ужином.
Я была вся в нетерпении, поэтому не стала переодеваться, а только переобулась в сапоги для верховой езды и спустилась в конюшню. Когда я открыла дверь в сарай, то меня тут же оглушил знакомый аромат сена вперемешку с дегтярным мылом и характерным конским запахом, что мгновенно заставило меня почувствовать себя снова восьмилетней девочкой. И даже спустя столько лет, я так и не избавилась от привычки передвигаться как можно тише по конюшне, на случай, если мне вдруг снова привидится фея. Мне, наверное, тогда было не больше пяти лет, но я до сих пор помню все настолько ясно, будто это произошло вчера. В таком возрасте меня никуда не отпускали без присмотра, поэтому я была с дедом. Я стояла на специальной стремянке и помогала приводить лошадей в порядок. Спустя какое-то время он снял меня с помоста и отослал в стойло к Бесси, чтобы я забрала щетку, которую он там оставил. Я пошла, держась подальше от лошадиных копыт и поближе к стене, как меня учили.
Именно тогда-то я её и увидела. Она сидела на седле Бесси и, похоже, заплетала мелкие косички из гривы лошади. У меня отвисла челюсть и, замерев, как вкопанная, я просто пялилась на неё. Она не очень-то походила на тех фей, что я видела в книжках, с такими-то синими волосами холодного оттенка, ниспадающими вокруг эльфийского личика с совершенными чертами. Крылья у неё были прозрачными и нежными, будто сплетенными из паутинки, а бирюзовое платьице по подолу переходило в розовый цвет, из-под которого выглядывали босые ножки.
Я не шевелилась, едва смея дышать, мне не хотелось её спугнуть. Но как только она меня увидела — тут же подпрыгнула в воздух. Я не смогла удержаться и завизжала. От восторга. Тут в конюшню ворвался дедушка, подумавший, что со мной здесь что-то случилось. Я же тыкала пальцем в сторону стропил.
Она зависла там на добрую минуту и, казалось, сияла белым свечением, поэтому была хорошо заметна, так что помню, какое меня постигло разочарование, когда дед тупо уставился совершенно не в том направлении, спрашивая: