Я практически сделала второй, более глубокий порез, когда дверь в ванную стремительно распахнулась.
Кольт стоял там, одетый в белую футболку и темно-синие спортивные штаны. Его волосы были влажными и немного растрепанными, словно он только что вышел из душа. Он посмотрел на меня, его лицо было мрачным.
— Я слышал твой крик, — сказал он. — Мне нужно было убедиться, что ты в порядке.
— У меня был кошмар.
Он посмотрел вниз на бритву в моей руке, потом на порез на запястье. Его взгляд скользнул обратно к моему лицу, и между нами что-то произошло. Могу сказать, он точно знал, что я делаю. Он знал, что я раню себя, знает, что это только начало. Это заставляет меня заинтересоваться, откуда он узнал — он тоже режет себя? Но хватило одного взгляда на гладкую кожу его предплечья, и я поняла, что это, не так. Интересно, попросит ли он меня остановиться?
Я замерла, бритва по-прежнему прижата к моей руке. Это изысканная пытка, думать, что ты вот-вот получишь освобождение, а потом быть пойманным.
Кольт пересек комнату в два шага, протянул руку и осторожно взял бритву из моей ладони. Он положил ее на раковину, а затем повернул мою руку в своей руке.
Он изучал мой порез. Тонкая струйка темно-красной крови появилась на моей коже. Но вместо того, чтобы наказать или спросить меня, почему я делаю это с собой, он достал бинт и Неоспорин из аптечки. (Прим. Неоспорин (Neosporin) — известное американское средство от ожогов, порезов и ушибов. Мазь)
— Все нормально, — сказала я. — Я могу сама это сделать.
Он поднял брови, будто не мог доверить мне даже такую простейшую вещь. Затем он выдавил немного Неоспорина на бинт и наложил повязку на мой порез.
— Спасибо, — сказала я, убирая свою руку. Она горела там, где он ко мне прикасался.
Он не сказал "пожалуйста". Вместо этого он просто смотрел. Его глаза были глубокими и спокойными, и они предупреждали меня, что он настолько увлечен, что может делать со мной все, что угодно. Тишина затянулась между нами, и я подняла подбородок, разрешая ему сказать мне, убираться отсюда. Если бы он это сделал, мне было бы все равно. Я не боюсь вернуться в приют.
Но он не выбросил меня на улицу.
Вместо этого он облизал верхнюю губу и двинулся ко мне.
Он был так высок, что даже наклонился, чтобы шептать мне на ухо.
— Ты хочешь все забыть? — выдохнул он. — Ты хочешь почувствовать расслабленность?
Он был так близко, что я могла чувствовать тепло между нами. Его кожа была гладкой, великолепной, он наклонился и зажал мой подбородок между указательным и большим пальцами, наклонив его так, что я была вынуждена смотреть на него.