– Лола, это Бенни, – раздается в трубке голос Бенни. – У меня тут Анджела на второй линии.
– Да? – бормочу я, не отводя взгляда от лица Оливера. Я вижу, как на нем облегчение и счастье сменяется легким смущением, когда он огладывает комнату.
Он садится, опираясь локтями на бедра и опустив голову на руки:
– Ох блядь. Моя голова.
Харлоу однажды сказала, что по тому, как на тебя смотрит человек, если видит тебя сразу же, проснувшись с утра, можно понять, какие чувства он к тебе питает. Опустив глаза, я провожу ногтем по столу, стараясь никак не интерпретировать утренний взгляд Оливера.
– Сейчас рано, и я прощу прощения, – говорит Анджела. – Ты как?
– В докофейном настроении, – отвечаю я. – И не на многое гожусь.
Оливер хохочет надо мной, сидя на диване, а Анджела в трубке смеется чуть менее искренне. Я включаю громкую связь, чтобы ему было слышно.
– Что ж, – продолжает Анджела, – вчера был большой день, а сегодня выходит пресс-релиз.
– От меня что-нибудь требуется? – спрашиваю я.
– Ничего, кроме того, чтобы ты была готова, – говорит она. – Я не хочу, чтобы ты сегодня отвечала на какие-либо вопросы. Это – наша работа. Позже мы пришлем тебе текст для соцсетей. Еще мы организовали несколько интервью. И все, что мне сейчас нужно, – чтобы ты была в курсе: что это означает.
Оливер наблюдает за мной из гостиной, нарочито выпучив глаза.
– Хорошо… – говорю я, улыбаясь и благодарная уже тому, что он здесь и слышит это из первых уст вместе со мной.
Анджела сейчас говорит чертовски серьезно. И я чувствую, что мне нужен очевидец.
– Это означает, что тебя начнут узнавать.
Оливер выглядит преувеличенно шокированным, и я подавляю смешок. В последние десять недель книга находилась в тройке лучших графических романов в списке «Нью-Йорк Таймс», но пока моя жизнь не сильно изменилась, если не считать появившихся поездок на автограф-сессии и нескольких мероприятий. Очевидно, мы оба серьезно сомневались, что наш район станет объектом паломничества для папарацци.
– Возможно, будут фотографировать и ходить по пятам, – продолжает Анджела. – Будут задавать по сотне раз одни и те же вопросы, и нужно делать вид, словно ты слышишь их впервые, и на каждый придется отвечать. Еще это означает, что ты не сможешь контролировать, что о тебе пишут. Это понятно?
Я киваю, по-прежнему не отводя глаз от смешливого взгляда Оливера, но, вспомнив, что они меня не видят, отвечаю:
– Да.
– Ты будешь великолепна, – обнадеживает Бенни. – Это фантастика, Лола.
– Так и есть, – с писком выдаю я. Знаю, Харлоу никогда не понять это мое настроение, но мне действительно хочется спрятаться и переждать в своей писательской пещерке, пока все не закончится, чтобы потом в парике и солнечных очках пойти на премьеру.