Занавес.
* * *
Только, мыши,
бояться не кошек надо.
Знайте, мыши,
страшнее всего на свете
мрак.
Он рядом.
В мышиные спины дышит,
в мышиные души тянет
соблазна коварные сети.
– Я видел ночь. Ничего особенного. Воздух становится черным и свежим. Луна режет небо острым серпом.
– Ничего ты не видел, Лапка. И ничего не знаешь о Мраке, – Рифмоплет смеется. Но в смехе этом – сплошная печаль. Мы с ним сидим почему-то в огромных человеческих креслах. Кот ловко тасует колоду карт и принимается раскладывать пасьянс.
Это правда. Я ничего не знаю о Мраке. Но могу кое-что рассказать о пустоте. Пустота занимает место, где только что билось сердце, когда ты видишь, как гибнет в зубах чудовища друг. Гибнет, спасая тебя, дезертира и предателя. Пустота эта растет и множится, превращаясь в серые тени товарищей, которые смотрят на тебя с презрением и сочувствием.
Открываю глаза и понимаю, что это был только сон. Но кошмар продолжается здесь, наяву. Прошлого не отменишь.
Что мне теперь делать, мышиный бог? Что дальше?
Я сижу на карнизе и сквозь полудрему, то и дело проваливаясь в сон, наблюдаю, как Хозяйка с внучкой прибирают устроенный нами хаос. Находят за шкафом гору мышиных трупов. Девочка выбегает из комнаты. Мертвых мышей испугалась – бывает же!
Ну вот, пожалуйста. Хозяйка обнаружила нашу трассу под плинтусом. Придется пользоваться менее удобными ходами – жизнь усложняется.
О чем ты думаешь? Только что из-за тебя погиб друг. А сам ты, кажется, сошел с ума. И вот еще что, дорогой Лапка: у тебя больше нет ни дома, ни родных.
И ради чего? Ради котят?
Возвращается хозяйкин муж с отчетом: оставил котят у ветеринара на ночь. Ничего серьезного. Будут жить.
Хорошая ли эта новость? Я не знаю. Я теперь ничего не знаю.
Закат. Скоро ночь. Ничего я здесь, на карнизе, не высижу. Нужно идти вниз. Я дезертир и предатель, и я отвечу за свое преступление. Но сначала за свои преступления ответит Хвостат. Если Рифмоплет не безумец и не лжец.
Проверить легко. Лапы сами несут меня на крышу.
На посту, который еще вчера был моим, – никого.
– Ему не нужны свидетели, – кот сидит на краю крыши. Смотрит на заходящее солнце. – Уходи, Лапка. Сегодня будет страшно.
Вообще-то мог бы и поблагодарить меня. Я спас его чертовых котят. Но у котов нет благодарности.
Злюсь. Нет, не злюсь даже. Я в ярости.
– Ты втянул меня в это. А теперь, значит – уходи, Лапка? Сегодня будет страшно, Лапка! Тоже мне – одинокий герой. Спаситель мира.
– Я последний. Ты ведь не знал об этом, правда?
– Ничего ты не последний, – бурчу. – Живы твои котята, если хочешь знать. И даже почти здоровы. Книжек только обчитались слегка.