– А, так это же дочь известного ремесленника, Мила, – тихо ответил княжич. – Она часто приходит ко мне в гости…Я думаю, что нет на всем свете девицы красивей!
Княгиня вся нахохлилась и потемнела лицом. Глянув на нее, княжич испугался.
– Маменька, или ты рассердилась? – воскликнул он. – Я не совершил ничего дурного! Ну, бывают тут у меня, порой, разные девицы…, – вздохнул он. – Однако, что поделаешь?
– Да, хорошо тебя наставили твои славные учителя! – рассердилась мать. – Да еще этот грек Феофан! Бесстыжий сластолюбец! Испортили моего отрока! Что же теперь осталось? Надо тебя женить!
– Тогда жени меня, матушка, хоть бы на этой Миле! Уж больно хороша эта девица! Такая даже великому князю…, – тут он осекся и замолчал.
– Князья не женятся на дурах, сынок! – ледяным тоном ответила Агафья. Доброта, женственность и нежность в мгновение ока исчезли. Перед Романом сидела как-то сразу состарившаяся, исхудавшая, измученная тревогой женщина. – Если ты князь и правитель, то у тебя судьба княжеская! Оставь эти глупости! – Агафья кивнула головой в сторону двери. – Да, теперь я вижу, что пришла пора тебя женить! Тебе ведь пятнадцать! Видно, уже созрел! Я женю тебя, сынок, – добавила она после недолгой паузы, – сразу же, как только избавимся от этого злокозненного плена. Я найду я тебе пару, достойную нашего славного рода, настоящую княжну!
В это время хлопнула дверь, и в светлицу вошел князь Ярослав Всеволодович. Увидев беседовавших, он улыбнулся: – Похвально, княгиня, что учишь своего сына уму-разуму! Это дело нужное! Но только славный воин может правильно наставить молодого отрока!
Княгиня встала, слегка поклонилась и медленно пошла к выходу…
– Вот что я тебе скажу, княжич Роман, – начал свою речь суздальский князь, усевшись на скамью. Увидев, что Роман почтительно стоит, князь Ярослав махнул рукой. – Садись запросто. Я слышал о тебе много разных слухов! Что только не говорят! Из этого я себе уяснил: ты не пошел в своего батюшку!
Княжич подскочил, покраснев, как рак. Было видно, что он едва сдерживает ярость.
– Однако же вспыльчивость твоя тут не к месту! – усмехнулся великий суздальский князь. – Это, если говорить правду, от твоего батюшки! Сядь-ка да выслушай полезные слова! Ты еще молод ершиться! Когда ко мне пришли жители этого города с жалобами на тебя, я понял их слова так: быть тебе славным князем и правителем, если Господь благословит твою жизнь! Ты не покинешь в тяжкое время свой стольный город, как это сделал твой батюшка!
Роман молчал, склонив голову.
– Я не хотел говорить ничего плохого о твоем батюшке, – продолжил суздальский князь, – но лишь такое, что все знают. Вот намедни один монах, какой-то там странник, предрек мне, будто меня и твоего батюшку ожидает общая печальная судьба: мы якобы умрем не только в один год, но и в один день и даже час от одного врага! И это будет нам Божьей карой за наши ненужные ссоры! Но я не приемлю такую чепуху и не вижу своей вины в этой усобице! По сути, я – самый старший в княжеской роде от Рюрика! И мой владимиро-суздальский удел – искони главный на святой Руси! Одно только имя осталось от славного Киева! Я не убегал от татар, когда наступило суровое время…Сразу же, как только я узнал о гибели брата Юрия, я выехал без промедления в его разоренные земли. Уж не думал я, что батюшка твой Михаил захватит Киев! Да если бы он пришел тогда ко мне с просьбой и не спешил с венчанием на великое княжение, я бы не возражал против занятия им этого великого города…Наше законное право – назначать князей в прочие города! Но если они чтут нашу высшую, суздальскую, власть! Что ты об этом думаешь?