– Совсем недавно, – заколебался огорошенный Кавгадый. Однако уверенный в своих силах и влиянии на хана, успокоился и, взяв себя в руки, добавил: – Я не часто хожу в мечеть, но молюсь Аллаху каждый день!
– Каждый день! – усмехнулся хан Узбек. – Это неправильно! Надо молиться Богу по восемь раз в день и даже чаще! И ходить в святую мечеть! Разве не так, святой имам?
– Воистину так, государь! – вскричал имам Ахмат, пытаясь отвлечь своего хана от ссоры с влиятельным мурзой. – Но Кавгадый был очень занят тем запутанным делом. Он даже на время позабыл свой долг истинного мусульманина…
– Это очень плохо, – успокоился хан Узбек. – Ладно, Кавгадый, тогда иди к своим людям и больше не вороши это дело! Хватит одной смерти! Я не буду сердить свою супругу и отдавать тебе на расправу людей Мыхаыла!
И действительно, князь Константин уцелел только благодаря случаю.
Однако как только он со своими боярами покинул шатер красавицы-жены хана, ханские люди задержали его и отвели под конвоем в стан московского князя Юрия. – Мы отдает тебе, Юрке, – сказал старший конвоя, мурза Асадай, представ перед Юрием Данииловичем, – этих пленников: Костэнэ и его бестолковых слуг. Веди их в свою Мосикэ!
С этим и отпустили Юрия Московского назад на Русь на великокняжеское венчание. Из татар во Владимир отправился зачитывать ханский ярлык мурза Ахмыл. Неизменный же спутник и покровитель московского князя Кавгадый остался в Орде.
– Великий хан меня не отпускает, – грустно сказал он князю Юрию на прощание. – Я сейчас очень нужен государю: тут расследуется серьезное дело!
– Видимо, действительно серьезное, – подумал, прощаясь с Кавгадыем, Юрий Московский. – Только бы не пострадал этот славный мурза! Тогда и мне не поздоровится!
Тверской князь Константин ехал во Владимир морально убитым: смерть отца потрясла его. – Если бы я не убежал к царице, то спас бы душу, а не жалкую жизнь, – думал он, сидя на телеге среди прочих пленников князя Юрия во время дальней езды. – Лучше бы татары убили меня тогда…Зачем мне эта жизнь? Что хорошего ждет меня в Юрьевом плену? Лучше бы разделил с отцом его судьбу! – И он, не стесняясь своих людей, горестно плакал в телеге, закрыв лицо обеими руками и раскачиваясь.
Но князь Юрий Даниилович вовсе не собирался убивать несчастного молодого князя Константина. – Пусть себе живет! – рассудил он. – Этот Константин мне теперь не враг, да и правитель из него никудышный! Татары так его поломали, что он теперь не князь, а безвольная тряпка…Я помню другого князя с таким именем – Константина Рязанского? Стоило ли его лишать жизни? Потом было столько вони по всей Руси! Да еще нажил себе лютых врагов из его сыновей и внуков! Нельзя повторять той ошибки…Даже следует приласкать этого напуганного Константина…Пусть он не первый сын убитого Михаила, а третий, но кто знает промыслы Господа: вдруг он со временем станет великим тверским князем…А если его женить? У меня ведь есть дочь на выданье – Сонечка! Пусть идет за этого дурня! Он приятен лицом и, я думаю, наделен достаточной мужской силой. А что еще моей дочери нужно: был бы дрын, а там – все образуется! – И новый великий суздальский князь начал постепенно, потихоньку, обхаживать своего тверского пленника. Сначала его освободили от конвоя, вернули ему боевого коня, сняли с его бояр оковы, а затем, по прибытии во Владимир, и вовсе «обласкали»: князь Константин теперь сидел за одним столом с Юрием Данииловичем, пил с ним вина и меды из одной братины и, совершенно успокоившись, славословил на венчальном пиру еще больше, нежели собственные бояре нового великого суздальского князя.