Шедле заявил, что, когда мы уйдем, он всадит себе пулю в лоб, так как не хочет попасть живым в руки врага. Позднее Шедле действительно покончил с собой.
Вечером, явившись в бункер, я встретил там генерала полиции Раттенгубера, который сообщил мне, что вместе с несколькими своими сотрудниками и личным ординарцем Гитлера Лингэ он присутствовал, когда тушили огонь.
Обуглившиеся останки трупа Гитлера и его жены были собраны и похоронены в небольшой могиле у стены моей квартиры. (См. Схему №1.)
Иллюстрация 1: Схема №1
После совещания, на котором присутствовали Геббельс, Бургдорф, Борман, Кребс и Монке и на котором были выработаны условия переговоров с генералом Жуковым, генерал Кребс отправился к русским в качестве парламентера. K 9 часам вечера генерал еще не вернулся. Монке приказал отложить прорыв на 24 часа.
Поздно вечером генерал Кребс явился наконец в имперскую канцелярию. Он сообщил доктору Геббельсу, что русский генерал Жуков требует безоговорочной капитуляции. Он смог лишь получить заверение, что с ранеными и пленными будут обращаться согласно положениям Женевской конвенции.
Наше решение было твердым: прорыв. Он был назначен на 21 час 1 мая 1945 г. Нам было все равно. Имелись только две возможности: прорваться живыми сквозь вражеские линии или умереть смертью, достойной солдата. Все новые подразделения русских просачивались в Тиргартен. Было очевидно, что, если русские предпримут сильные атаки, удержать свои позиции до прорыва нам будет трудно.
В этот ужасный момент я невольно подумал о фрау Геббельс.
Что будет с нею и с ее детьми?
Она не хочет расставаться со своим мужем… да теперь уже и слишком поздно.
Эта мысль не давала мне покоя. Неужели нельзя спасти невинных детей? Наступило 1 мая 1945 г.
Настроение в бункере фюрера стало почти невыносимым. После обеда пришел статс-секретарь Науман и просил меня доставить в бункер еще 200 литров бензина. Доктор Геббельс и его жена приняли решение, по примеру Адольфа Гитлера и его жены, покончить с собой тотчас же после нашего прорыва из имперской канцелярии и хотят, чтобы их тела были сожжены.
К этому моменту в руках немецких войск оставались только площадь Белле-Альянц, Ангальтский вокзал, Потсдамский мост, Бранденбургские ворота, вокзал «Фридрихштрассе», а также дворцовый квартал.
В лазарет бункера была доставлена тяжело раненная молодая девушка. Платье ее было разорвано и испачкано кровью. Ей немедленно промыли раны и наложили повязки. Несмотря на страдания, с ее уст не сорвалось ни одной жалобы. Бледная и усталая, лежала она в бункере. Чуть слышным голосом она спросила о своем женихе. Ей было известно, что он работает у меня шофером в имперской канцелярии. Она не надеялась встретить его здесь, так как считала, что он выполняет какой-нибудь приказ и, должно быть, сейчас где-нибудь в пути.