– Для паники нет, Боб, но настало время перестать делать вид, что все идет как надо. Те вертолеты – что они могут? Те пожарные, о которых Бент говорит, что они идут вверх по лестницам... – Паола покачала головой. Ее улыбка была нежной и даже понимающей, но голос выражал несогласие. – Последняя безумная попытка покорения вершины Эвереста – зачем? Чего они хотят достичь?
– Черт возьми, – ответил мэр, – человек так просто не сдается.
– Я тоже не сдаюсь, Боб.
– Возможно, я тебя не понял, – медленно сказал мэр, – но что тогда ты хотела сказать Джилл?
– В основном всякие пустяки.
– Что ты именно хотела сказать?
Паола иронически улыбнулась, однако ее улыбка тут же исчезла, и Паола тихонько ответила:
– О’ревуар. Я хотела бы еще раз услышать ее голос. Хотела, чтобы она слышала наши голоса. Хотела сказать ей, где в нашем огромном доме лежит фамильное серебро – серебро бабушки Джонс. Хотела, чтобы она знала, где некоторые мои драгоценности, часть из них подарил ты, часть в нашей семье уже несколько поколений — они в сейфе в филиале «Ирвинг траст» на углу Сорок второй улицы и Парк-авеню, и что ключ в моем туалетном столике. А кроме этих материальных проблем я бы хотела, чтобы она знала, что не обманула наших надежд, хотя и развелась. Чтобы поняла, что мы знаем, каким адом были для нее бесконечные телекамеры, репортеры и микрофоны в доме, из-за которых и нам, знающим жизнь, было тяжело сохранить реальный взгляд на вещи, а тем более ей, почти ребенку, с самого начала привыкшей видеть мир как конфетку, которая принадлежит ей еще до того, как она это заслужила. И что человек все должен заслужить сам. Хочу, чтобы она была счастлива, чтобы нашла свою судьбу, и потому ей будет лучше, что нас не станет, потому что не будет убежища, куда она сможет спрятаться, где может плакать и жаловаться. Но больше всего я хочу, Боб, чтобы она знала то, что есть и всегда было правдой, – что мы ее ужасно любим, что мы счастливы, что она у нас есть и что сейчас, попав в дурацкую западню здесь, наверху, мы думаем только о ней. Наверно, ей это немного поможет, прибавит ей больше сил, чем когда-либо до сих пор.
Паола замолчала:
– Это кое-что из тех пустяков, о которых я хотела с ней поговорить, Боб. Или не стоит?
Мэр взял ее под руку, голос его звучал нежно.
– Пойдем, поищем какой-нибудь телефон, – ответил он.
Кэрри Уайкофф нашел сенатора Петерса, опиравшегося о стену и разглядывавшего зал.
– Я смотрю, вы совершенно спокойны, – заметил конгрессмен. Это прозвучало как обвинение.
– А что вы предлагаете? – спросил сенатор. – Произнести речь? Собрать комиссию? Составить заявление или передать дело в суд?