А почему ее это вдруг так заинтересовало? Может ли она представить Ната в роли разгневанного мужа, который бросит ей в лицо обвинение в измене и, если верить Полю, примет ответные меры? Нечто подобное сообщениям в «Дейли ньюс» или, кстати говоря, тому, что описано в дюжине рукописей, валяющихся у нее на столе? Ерунда.
Если Нату чего и недостает, так это агрессивности. Зиб помнит, как однажды вечером заговорила об этом его недостатке. Она сказала:
– Ты ведь способнее, чем думаешь. И Бен Колдуэлл это знает. Иначе почему бы он тебя так продвигал?
– Больше некого, – улыбнулся он. – Еще вопросы есть?
– Вот чего я в тебе терпеть не могу, – продолжала Зиб, – так это твою невозмутимость. Знаешь, я в жизни не видела, чтобы тебя что-то расшевелило.
– Иногда бывает.
– Не верю.
– Ты предпочла бы, чтобы я устраивал сцены и бил посуду?
– Я не это имела в виду. Но в этом мире человек должен пробиваться вверх, или об него будут вытирать ноги, ты это понимаешь?
– Это позиция столичного жителя,
– А здесь и есть столица. – И после паузы... – Зачем же ты сюда вообще приехал?
– Хочешь сказать, что мне здесь не место?
– Я не об этом, ты прекрасно знаешь. Я только спрашиваю тебя, зачем ты сюда вообще приехал.
– Чтобы найти тебя.
– Я серьезно.
– Ладно, – Нат все равно улыбался, – потому что здесь был Бен Колдуэлл, и я хотел работать с лучшим из лучших архитекторов над самым лучшим проектом. Это очень просто.
– И ты работаешь, – кивнула Зиб. – Ну а когда «Башня мира» будет готова, сдана и станет просто еще одним небоскрёбом, что дальше? – Она замялась. – Вернешься в свои горы?
– Возможно. Вероятно. Поедешь со мной?
– Я была бы там не на месте. Точно так же... – она запнулась.
– Как я не на месте здесь? – Он покачал головой и снова улыбнулся, – Ты везде и всегда будешь на своем месте. Ты существо общественное.
– А ты?
Нат пожал плечами.
– Иногда я и сам не знаю, – ответил он.
«И ни следа гнева, – подумала теперь Зиб. – Он никогда не показывает своих чувств. И не то, чтобы он был бесчувственным. Нет, он может быть чудесным человеком и ласковым любовником. Но как в остальном, на что намекал Поль Саймон? Нет. Поль ошибается. Поль просто ошибается. Этого не может быть.
Так к чему тогда твои сомнения, Элизабет?»
Берт Макгроу уже вернулся с обеда в свой кабинет, когда Поль Саймон, явно чувствовавший себя не в своей тарелке, сидел в низком кожаном кресле для посетителей.
«Старик, – говорил себе Поль, – сейчас, как раненый медведь, так что лучше вести себя поосторожнее». Он посмотрел на часы.
– Уже половина второго, – сказал он и с вызовом добавил: – Как вы и приказывали.